Волжские сказки

— Беру я вашего сына к себе, обучу его, человеком сделаю.

Увёз его, стал учить, сначала в Москве, потом за границей, да не дал ему закончить, а то из крепостных он вышел бы.

Сделал его Баташов механиком на сноведском заводе. Прозвали этого мальчика Копьёвым: пронзительный уж очень, дошлый до всего был. А после фамилия ему пошла — Копьёв. Знаменитый механик был.

Вот придумал он: стол чугунный сделал, на столе самовар кипит, а от него молоток паровой идёт. Чай пьёшь, а молоток паром сахар колет.

ГОРОДЕЦКИЕ МАСТЕРА

Наш старый город издавна хорошими мастерами славится. Особенно много было у нас добрых кораблестроителей да баржевиков. И грамоте не разумели, и чертежей не понимали, а суда строили по своей памяти и собственному разумению. Рассказывают, что хоть баржи, хоть шхуны получались у наших Городецких умельцев всем на диво.

Был в прежнее время в Городце мастер один; как он работал, многие старики хорошо помнят. Баржи из-под его рук выходили как игрушечки!

Один раз явились к нему заказчики, чертежи подают, проекты разные, а он посмотрел на все эти бумаги и говорит:

— Я никогда в жизни чертежи да проекты в глаза не видал и проку в них не разумею... Вы мне прямо, без бумажек скажите: какой длины и ширины баржу построить вам нужно. Дайте ещё высоту борта — вот и весь заказ!..

Те, конечно, удивились, сообщили ему нужные размеры и стали ждать.

В назначенный срок прибыли заказчики и глазам своим не поверили: мастер такую им баржу построил, как картинка была!

Ну, а другого баржестроителя я хорошо помню. Это Яков Кузьмич Колов — отличнейший работник. Он всё кокорные-то баржи строил. Вы знаете, что это такое? Нет? Да, сейчас таких не строят. Такие суда рубили из кокорновых деревьев, которые вместе с корнем из земли выворачивали. Корневище и ствол дерева вместе топорами обрабатывали, отчего копани для барж и шхун получались из одного куска. Такие цельные корпуса были намного прочнее и, как говорят, терпели воду по сто лет и больше...

ПУГАЧЁВСКОЕ ЗОЛОТО НА ДНЕ ОЗЕРА ИНЫШКО

Есть у нас места, которые в народе пугачёвскими зовут. Это в горах, недалеко. Сказывают, будто бы Пугачёв с войском там стоял, когда от царской армии отступал, и решил оставить лишний груз — золото. Задумал упрятать его на дне озера Инышко.

Когда сбросили бочонки с золотом, озеро начало затягиваться илом и землей. В пяти-шести метрах над дном получилось как бы второе дно. Бочонки-то с золотом тяжёлыми оказались, и, пробив одно «дно», упали на настоящее дно озера.

Говорили также, будто один богач захотел достать пугачёвское золото. Разгородил озеро, пытался выпустить воду, но у него ничего не получилось. Будто бы озеро не захотело отдавать пугачёвское золото богачу, а может, само золото не захотело доставаться никому.

ПРО НИКИТУШКУ ЛОМОВА

На Волге, в тридцатых годах, был силач-бурлак, Никитушка Ломов; родился он в Пензенской губернии. Хозяева судов дорожили его страшной силой: работал он за четверых и получал тоже за четверых. Про силу его на Волге рассказывают чудеса; памятен он и на Каспийском море. Плыл раз Никитушка по этому морю и ночью выпало ему быть вахтенным на хозяйском судне. Кругом пошаливали трухменцы и частенько грабили русских: надо было держать ухо востро. Товарищи уснули; ходит Ломов по палубе и посматривает; вдруг видит лодку с трухменцами, человек двадцать. Он подпустил их вплоть; трухменцы полезли из лодки на борт, а Ломов тем временем, не будя товарищей, распорядился по-своему: взял шест толщиной в руку и ждёт. Как только показалось с десяток трухменских голов, он размахнулся вдоль борта и смёл их в воду. Другие полезли — то же. Те, что в лодке остались, пошли наутёк, но и их Ломов в покое не оставил: взял небольшой запасной якорь с кормы да в лодку и кинул. Якорь был пудов пятнадцать — лодка потонула. Утром на судне проснулись, он им всё и рассказал. «Что же ты нас не разбудил?» — «Да чего, — говорит, — будить-то? Я сам с ними управился».

В другой раз взъехал он где-то на постоялый двор, а после него обозчики нагрянули. Ему пора выезжать со двора, а те возов перед воротами наставили — ходу нет. «Пустите, братцы, — говорит Ломов, — мне пора. Впрягите лошадей и отодвиньте воза!» «Станем мы, — говорят возчики, — для тебя лошадей впрягать! Подождёшь!» Никитушка видит, что словами ничего не поделаешь; подошёл к воротам, взял подворотню и давай ей возы раскидывать во все стороны. Раскидал и выехал.

С одним купцом на Волге он хорошую шутку сыграл. Идёт как-то берегом, подходит к городу. Стоит город на высокой горе, а внизу пристань, и мужики около чего-то возятся. «Чего вы, братцы, делаете?» — «Да вот, какой-то купец нанял нас якорь вытащить». «За много ли нанялись?» — «Да всего за три рубля!» — «Давайте-ка я вам помогу!» Подошёл, раза три качнул (а якорь не меньше как в двадцать пять пудов) и выворотил якорь вместе с землёй. Мужики подивились такой силе.