Волжское затмение (СИ)

На берегу Которосли, у обломков взорванного Толчкова моста мелькали, перебегая с места на место, серые островерхие фигуры с винтовками наперевес. А здесь, на линии обороны белых, царило усталое спокойствие. Чему быть — того не миновать, и нечего тут суетиться. Залегли в наспех отрытых окопчиках бойцы. Без интереса разглядывали красных, поочерёдно беря их на мушку. Эх, жаль, стрелять нельзя! Строжайше запрещено: беда с патронами. Одежда — гражданские брюки, рубашки, толстовки — пропылена и запачкана. На многих — окровавленные повязки. В глазах усталость и одурение. Впереди, на берегу, белеют и сереют в траве тела. Предыдущая атака была принята в штыки и отбита. Срочно требовалось пополнение, а лучше — полная замена, да где ж сейчас столько народу взять? Утешало одно: красным тоже крепко досталось, раз попятились и стали перегруппировываться.

Подоспевший отряд добровольцев-резервистов подоспел как раз вовремя. Позиции занимали бегом.

— Ну, как тут? — втискиваясь в окопчик и поджимая длинные ноги, коротко спросил Витька у соседа, хмурого усатого бойца с перевязанным левым предплечьем. Из-под жёлтого бинта ярко проступало бесформенное красно-бурое пятно. Как раз там, где полагалось находиться белой повязке.

— Э-э… — неопределённо проскрипел боец и махнул здоровой рукой. — Еле держимся. Вот с вами, может, и протянем ещё… Хотя куда там… С такой салажнёй! Гимназист?

— Реалист. Бывший, — счёл нужным подчеркнуть Витька.

— О! — с деланной важностью крякнул сосед. — Ну, тогда всё. Тогда победим! Ты хоть видел их? — и кивнул в сторону красных. — Страсть господня, вот те крест, звери какие-то, а не люди! Прут, как оглашенные, глаза стеклянные… Тьфу! — и боец шёпотом выматерился.

— Отряд, к бою готовьсь! — хрипло и сдавленно скомандовал незнакомый офицер, и Витька, вжимаясь в землю, припал к прицелу итальянской винтовки.

Серые остроконечные фигуры вдали задвигались и редкой цепью, перебежками, то и дело припадая к земле, устремились на позицию добровольцев. Торопливо захлопали вокруг хлёсткие выстрелы.

— Отставить стрельбу! — взвился хриплый голос командира. — Подпустить ближе! Стрелять только по команде! Беречь патроны!

Вслед первой поднялась и стала приближаться вторая цепь. За ней — третья.

— Нет чертям угомону… — зло пробормотал Витькин сосед. — Ухх… Ну, где ж твоя команда-то, благородие… — и едко, нетерпеливо выругался.

Первая цепь была уже близко, вырисовывались небритые, загорелые до смуглости лица атакующих. Засвистели высоко над головами пули. Слышались раскатистые, отрывистые выкрики.

— Нерусь какая-то… — прошептал Витька, ловя то одного, то другого из них в прицел. Чуть подрагивали руки, стучало сердце, но никаких переживаний насчёт того, что вот сейчас ему придётся впервые в жизни убить человека, Витька не испытывал. Даже близко ничего не было. Только одно — не промазать, не дать им добежать…

— Отряд, огонь! — гулко и хрипло понеслась команда. — Внимание на фланги!

Поднялся бешеный, захлёбывающийся грохот выстрелов. Витька целился, жал, затаив дыхание, на спуск, получал резкий толчок в плечо, но не слышал своих выстрелов. Винтовка будто сама собой содрогалась в руках, не производя шума и не причиняя вреда противнику. Правый — самый опасный — фланг наступающих оставался цел и уже опасно близок. Бойцы двигались перебежками, приостанавливаясь лишь для выстрелов. Ещё чуть-чуть — и охватят справа, и прижмут к реке. Тогда — крышка. Жукнула злобно над самой головой пуля. Ещё одна прошла у самого виска, и показалось даже, что ухо, скулу и половину лба обдало чем-то горячим и сухим. Витька припал к прицелу, сунул меж прикладом и плечом сдёрнутый с головы картуз, перевёл дух.

— Хлесть! Хлесть! Хлесть! — будто огромная плеть, захлопала “итальянка”. И Витька с удивлением увидел, как взмахивают руками, роняют оружие и падают островерхие фигуры красных бойцов, как, сжавшись, сгибаются пополам и пятятся назад, и подоспевающие сзади обходят их и переступают через упавших. Вот ещё один замер и осел на землю. Вздрогнул, вскрикнул и рухнул, вытянув руки, лицом вниз другой. Перекосился, упал набок и забился, задрыгался третий. Не только Витька, а и другие добровольцы приноровились к оружию и, пользуясь укрытым положением, начали наносить противнику урон. Первая — поредевшая — цепь смешалась со второй, но и там уже падали убитые и раненые. Но атака не прекращалась. За третьей цепью виднелась и четвёртая, и пятая. У Витьки заканчивалась вторая обойма, а первые ряды атакующих были уже угрожающе близко к окопам добровольцев. Уже раздавались там и тут вскрики и стоны: начались попадания. Хорошо хоть, что артиллерия красных, как обычно, не торопилась с поддержкой. Пушки Закоторосльной стороны с увлечением крушили район Сенной площади.