Воображаемые жизни (с иллюстрациями)

(быть может, это даже лицо мужчины), и оттого ее улыбка

еще более таинственна. Лица, нарисованные Хокусаем, наводят

на глубочайшие размышления.

Если браться за искусство, которым занимались Босуэлл

и Обри, без сомнения следует не кропотливо изображать величайших людей своего времени или давать характеристи-1 Демиург — создатель, творец в древнегреческой философии.

2 То есть уже упоминавшегося Эразма Роттердамского.

xxxiii

ки самым знаменитым персонам прошлого, а рассказывать

с таким же тщанием жизни отдельных людей, каковыми

бы они ни были: божественными, посредственными или пре-ступными.

xxxiv

ЭМПЕДОКЛ

Мнимый бог

2

Никто ничего не знает ни о его рожде-

нии, ни о том, как пришел он в мир.

Эмпедокл появился у золотистых бе-

регов реки Акрагас, в прекрасном го-

роде Агридженто1, спустя некоторое

время после того, как Ксеркс прика-

зал бить море цепями2. Предание го-

1 Агридженто (Агригент) — город на западном побережье Сицилии.

2 Легенда рассказывает — когда в 480 г. до н. э. буря разметала

понтонные мосты, наведенные для переправы персидской армии

через Геллеспонт, разгневанный Ксеркс приказал сечь море плеть-ми и кидать в него цепи.

3

ворит, что одного из его предков тоже звали Эмпедоклом, но

никто этого человека не знал. Под этим, без сомнения, нужно понимать, что он был сыном самого себя, как и подобает богу. Ученики Эмпедокла уверяют, что прежде чем обре-сти славу на полях Сицилии, он уже четырежды жил на свете: был растением, рыбой, птицей и девушкой. Он носил

пурпурный плащ, на который спадали его длинные волосы, вкруг головы была золотая повязка, на ногах медные сандалии, в руках он часто держал гирлянды, сплетенные из лавра

и овечьей шерсти.

Возложением рук он исцелял больных и пел стихи Гомеров-ским распевом1 с торжественными ударениями, стоя на колес-нице и подняв к небу голову. Толпа народу шла за ним и пада-ла ниц, слушая его поэмы. Под чистым небом, освещающим

нивы, люди отовсюду приходили к Эмпедоклу с руками, пол-ными приношений. Он приводил их в экстаз, воспевая боже-ственный свод из кристалла, громаду огня, что мы называем

солнцем, и любовь, которая подобно огромной сфере объем-лет все.

Все существа, — говорил он, — суть только разрознен-ные части этой сферы любви, в которую проникла ненависть.

И то, что мы называем любовью, есть стремление соединиться, поглотиться и раствориться, ибо когда-то все мы, нахо-дившиеся в лоне шарообразного божества, были расторгну-ты враждою.

Он возвещал, что настанет день, когда божественная сфера