Вопреки себе (СИ)

Александр понял, что спорить с этим человеком решительно бесполезно, ибо он — мелкая сошка, от которой, к сожалению, ничего не зависит. Завтра его, должно быть, будут снова допрашивать, и вполне возможно, ему окажет честь сам граф Бенкендорф, удостоив личной аудиенции. Молча пробежав глазами по корявым строчкам, накарябанным чиновником, он поставил внизу свою размашистую подпись и вышел вслед за дежурным жандармом. Ему предстояла ночь в тюремной камере.

Да уж… лучшего места, чтобы подумать о том, как ему жить дальше, и не придумаешь!

***

Князю Оболенскому плохо спалось этой ночью. День свадьбы выдался тяжёлым во всех смыслах, особенно для его юной супруги.

Он видел, как Адель старалась выглядеть счастливой, как боялась, что кто-то посторонний заметит, что её сердечко давно разбито и эта свадьба — её последняя надежда избежать позора. А тут ещё и внезапное появление Бутурлина! Бедняжка… как она выдержала?

Однако, венчание, свадебный приём и бал, были не самым тяжким испытанием для четы новобрачных. Брачная ночь стала заключительным актом их спектакля, и этот акт тоже потребовал немалой доли терпения и выдержки. Князь хорошо знал о склонности прислуги к сплетням, а значит, никто не должен был догадаться, что первой брачной ночи, как таковой, не было, иначе, рано или поздно, этот слух покинет пределы особняка и об этом станет известно в обществе. Этого допустить князь никак не мог.

Они всё продумали заранее: Таня, горничная молодой княгини, подготовила свою госпожу и уложила в постель, куда потом явился Владимир Кириллович. Под кроватью горничная оставила маленький пузырёк со свежей куриной кровью, которой они должны будут капнуть на белоснежные простыни супружеского ложа, дабы ни у кого не осталось сомнений в целомудрии невесты.

Князя и самого немало смущала необходимость соблюсти все меры предосторожности в первую брачную ночь. Перед тем, как войти в спальню к новобрачной, он медлил, как мог, оставаясь в своём кабинете и медленно потягивая красное вино. Он тоже не мог сразу свыкнуться с мыслью, что снова стал женатым человеком. Она, эта девочка, которую он помнил ещё маленьким златокудрым ангелочком, которую качал на коленях, дарил ей игрушки на Рождество, теперь ждала его на супружеском ложе… Какая странная гримаса судьбы! Если он и думал когда-нибудь, что снова женится, то точно не представлял её своей женой!

Но… отказаться помочь этому невинному и наивному созданию, попавшему в беду по жестокому стечению обстоятельств, князь не мог. Владимир Кириллович вовсе не чувствовал, что приносит себя в жертву: напротив, его даже мучила совесть из-за того, что Адель теперь как бы попадает в его власть. Он — одинокий, отчаявшийся обрести семью, старик — получал юную жену и ребёнка, а она… лишь утешение в том, что её имя очищено от позора. Эта мысль удручала князя, и он мысленно поклялся себе сделать всё, чтобы Адель чаще улыбалась.

Он станет баловать её, словно дитя: будет исполнять любые её прихоти, лишь бы она была счастлива. А о ребёнке и говорить нечего — это был предел мечтаний Владимира Кирилловича. Это дитя будет обладать всем, чего только может пожелать ребёнок и пусть все окружающие идут к чёрту со своими нравоучениями и советами! Он даст ребёнку лучшее воспитание, образование, даст свою любовь, которой накопилось так много в душе князя, что она грозила перелиться через край, словно искрящееся шампанское.

Жаль, что Адель разочаровалась в любви, будучи совсем юной. Что ж… он любит её, как отец, и будет любить и беречь столько лет, сколько ему отмерено в этой жизни. Лишь бы она была счастлива и не жалела о том, что сбежала от Александра Бутурлина…

Переступив порог спальни, князь в нерешительности остановился на пороге. Почти все свечи слуги уже потушили, и в комнате царил полумрак, призванный придать интимность атмосфере.

На широкой постели, стоявшей на небольшом возвышении и покрытой тёмно-зелёным бархатным балдахином, лежала молодая княгиня, личико которой сразу вспыхнуло при появлении мужа. Пусть она понимала, что им всего лишь нужно переночевать в одной постели и изобразить для всех видимость первой брачной ночи, но в её большие, тёмные глаза против воли закрались смущение и страх.

Князь медленно приблизился к постели, наблюдая, как Адель инстинктивно поднимает одеяло ещё выше к подбородку, затем наклонился и достал пузырёк с куриной кровью. Откинув одеяло, он осторожно вылил кровь на простыни, после чего спрятал пузырёк в карман своего длинного парчового халата. Адель заворожённо наблюдала за каждым движением мужа широко распахнутыми глазами.

В тот момент, когда на простыне появились ярко-алые пятна, она вдруг вспомнила, как видела такие же… там, в поместье Александра, где он лишил её невинности, не спрашивая согласия. Воспоминания снова вызвали боль… Как же ужасно, что она одна вынуждена расхлёбывать то, в чём виноват он один! О, зачем он снова появился, когда же он оставит её в покое и перестанет напоминать о себе?!