Вопрос и многоточие, или Голос

— Короткая нить жизни была у твоего отца. Не попрекай зря душу твоей упокоенной матери. Она, птаха, отдала бы свою жизнь за него. Я это видел. Не раз был свидетелем ее мольбы и просьб. Зарок давала перед первыми лучами солнца, ходила к вековому дубу на капище. А сколько молилась среди чистого поля, у голубой криницы… Я знаю, тебя мучает детская обида, что не всегда мать оставалась такой, какой ты хотел ее видеть. Забываешь, что она была еще и человеком, женщиной. Со всем богатством недостатков, непоследовательности, душевной неразберихи… Ну-ну, не стыдись, вспомни свою мелкую детскую обиду. Маленькую, с комариный носик, а все равно болезненную для души подростка. Взгляни на уголок пространства между липок, подними взгляд от утоптанной земли…

Солнечное августовское утро пахло спелыми яблоками и сушеными боровиками. Георгины в палисаднике под окнами хаты должны вот-вот раскрыть тяжелые бутоны. Над ними звенят пчелы, гудят шмели. Однако цветы не спешат делиться нектаром, а все еще накапливают силы, чтобы через несколько ночей показать в утренней свежести свекольную красоту их лепестков.

Сегодня Антоников день. Ему исполняется четырнадцать лет. Уже четырнадцать! Он, можно считать, взрослый парень. Можно по вечерам ходить в клуб на танцы, и у него над верхней губой виден черный пушок. Чем не жених? Все его существо переполняет гордость за самого себя.

«Теперь и Надька Шулякова иначе на меня глянет. Какая же она красивая! Она старше меня на два года, и груди у нее под платьем так и топырятся!» — Антоник от такого воспоминания даже зажмурился. Сестры, Валя с Нинкой, когда видят его рядом с Надей, не пропустят, чтобы не посмеяться: жених и невеста замесили тесто… Но что с голопузой мелкоты возьмешь? Хлопцы говорили, что Надька гуляет с Володькой из Сычина. Он уже из армии пришел. Но это не больше, чем сплетни. Не станет Надька заниматься чем-либо с сычинским Володькой. Он картавый и коротышка-карначик. До плеча Надьке, — какая из них пара? Смех да и только. Надька поглядывает на него, Антоника, шутит с ним по-взрослому, под руку берет, если встретит где-либо на улице, и заглядывает в глаза, будто что-то там хочет увидеть. Я нравлюсь девушке. Никаких сомнений. И сегодня мне четырнадцать. Хочется празднично отметить этот день. Чтобы сестры поздравили, чтобы мама купила что-нибудь вкусное в Митькиной лавке на дому. Но сестры ползают с корзинками в саду, собирают яблоки-паданки. Их некуда девать. Даже коровам надоели кисловатые антоновки. Лежат они горкой под крышей клети».

Антонику сегодня надо скосить траву между картошкой и забором. Работа — часа на три.

— А твою Надьку видели с Володькой, — выпалила Нинка, как только увидела Антоника. — Обжимались они около клуба. Всю пижму и полынь вытоптали. А Надька так охала, так охала, будто крапивой ее по ляжкам стегали: «Ох, ах, Володенька, еще, еще целуй меня! — Нинка припала губами к своей загорелой руке и смачно чмокнула кожу. — Я за тебя замуж пойду, детей нарожаю, а Антоник останется с рогами, — щебетала она, оторвавшись от своей руки. — У Антоника еще дюндик не оброс, а Володька кабан яйцастый».

Брат шагнул и приложился ладонью сестре по мягкому месту.

— Чего дерешься? — насупилась Нинка. — Не я это придумала, от Кати Барановой слышала. Она все видела своими глазами и рассказывала у колодца. Я бабуле молоко носила и все слышала. А он сразу биться кидается… — Нинка скривила губки, готовая вот-вот заплакать, но сдержалась, резко повернулась и пошла вглубь сада к Вале, осторожно переступая через корни деревьев, ботву картофеля.

Настроение у Антоника мгновенно испортилось. Будто и не было замечательного солнечного утра, а сеялся бесконечный нудный осенний дождь.

«Да мало ли что могла наболтать доверчивая к слухам сестра? Ничего страшного, если и была Надька в клубе. Она девчонка серьезная. Не позволит Володьке распускать руки. А танцы вчера в клубе были под проигрыватель, это правда. И хлопцы сычинские приезжали… А чего я хочу? Надька взрослая девушка, имеет право и на танцы ходить, и с Володькой встречаться. — Обидно и тошно было на душе у Антоника. Будто нищий плюнул в лицо после того, как положили ему в руку рубль. — Ладно, мои девки еще не выросли. Вот так, Надька». — От этой мысли настроение улучшилось. Как будто легким ветром сдуло тучку, заслонявшую солнце. Далеко ли в таком возрасте от печали до радости, от разочарования к надежде?