Вопрос о технике в Китае. Эссе о космотехнике

Тогда это и есть то, что мы можем назвать концом метафизики как син эр шан сюэ: метафизическое мышление, которое в китайской мысли поддерживает связность человеческой космологической системы, прерывается так, что метастабильность уже не восстановить. Я называю эту ситуацию «дез-ориентацией [dis-orientation]», подразумевая две вещи: во-первых, происходит общая потеря направления – мы оказываемся посреди океана, не видя ни отправной точки, ни пункта назначения, – сценарий, который Ницше изобразил в «Весёлой науке»; во-вторых, в отличие от Запада, Восток [Orient] отрицается таким образом, что перестает быть Востоком, и, следовательно, Запад также теряет его из виду. Другими словами, однородность достигается за счет технологической конвергенции и синхронизации. На протяжении последних тридцати лет философии техники в Китае активно отвечали на технологическую глобализацию и экономический рост в стране, но тенденция к тому, чтобы отождествлять китайский концепт техники с западным или позволять второму переопределять первый, есть симптом глобализации и модернизации, усиливающий тенденцию забвения и отречения от вопроса о космотехнике – вопроса, который, таким образом, в Китае был подвержен собственному «забвению», которое не совпадает с тем, что описано Хайдеггером.

Технологический разум расширяется до такой степени, что становится условием всех условий, принципом всех принципов. Посредством технических систем формируется тотальность, как то предсказывал Жак Эллюль еще в 1970-х годах[374]. Если необходимо сопротивляться этому технологическому разуму, то это достижимо лишь путем созидания других форм рассуждения, устанавливающих новую динамику и новый порядок. Акселерационизм апеллирует к универсализму, который он пытается отделить от любого колониалистского навязывания культуры. Но в то же время он черпает этот универсализм из «прометеанской» концепции техники – концепции, которую он отстаивает, никогда не подвергая сомнению ее культурную специфику. Здесь сама категория техники является исчерпывающей, и у нее только одна судьба. По ту сторону такой ускоряющей универсализации необходимо переоткрыть и переизобрести разнообразие техничностей и их различные отношения с природой – а также с космосом. Если Китай хочет избежать полного уничтожения своей цивилизации в антропоцене, его единственная надежда – изобрести новую форму мышления и изобретения, как то сделал Моу Цзунсань, но на сей раз по-другому. Для этого Китаю необходимо будет дистанцироваться от традиционного идеалистического подхода и отыскать другой интерфейс между тем, что Моу называл ноуменальной и феноменальной онтологией. Это требует космотехнического мышления и разработки такой формы мысли, которая обеспечит дальнейшее развитие Ци без отрыва от Дао и космологического сознания. В Части 2 мы поднимем этот вопрос посредством переосмысления времени и модерна.

Часть 2 Модерн и технологическое сознание

§ 20 Геометрия и время

В Части 1 мы показали, что даже если то, что западная мысль понимает под «философией техники», оставалось чуждым китайцам, экспозиция истории отношения между Ци и Дао позволяет нам обнаружить в китайской философии «технологическое мышление». Наша задача в Части 2 – обратиться к вопросу о том, что произошло, когда это китайское технологическое мышление столкнулось с западным, укорененным в долгой философской традиции. Того, что в Европе называют «модерном», в Китае не было, а модернизация произошла лишь после столкновения двух модусов технологической мысли. Здесь это столкновение будет описано как напряжение между двумя темпоральными структурами; но это также приведет к переосмыслению самого вопроса о модерне. На протяжении XX века голоса, провозглашавшие необходимость «преодоления модерна», звучали сначала в Европе, а затем в Японии – пусть и с разными мотивами, – и теперь слышны почти повсеместно, в свете экологического кризиса и в связи с технологическими катастрофами. Но тем, что эти голоса в конечном счете вызвали – о чем, похоже, забыли антропологи, призывающие вернуться к древним космологиям или индигенным онтологиям, – была война и метафизический фашизм. Именно переоценивая вопрос о модерне через противостояние двух упомянутых выше модусов мышления, я хочу предположить, что возвращения к «традиционным онтологиям» отнюдь недостаточно – вместо этого мы должны заново изобрести космотехнику для нашего времени.