Вопросоответы к Фалассию

³⁸ Мы в данном случае заменяем синодальный перевод (в жертву за грех) на более точный. В «Толковой Библии» выражение περί αμαρτίας переводится как «ради греха» и, со ссылкой на Экумения, говорится: «Это выражение вообще указывает на причину, ради которой состоялось послание Сына Божия» (Толковая Библия. Т. 10. СПб., 1912. С. 465). Свт. Феофан Затворник, толкуя церковнославянский перевод (о гресе осуди грех во плоти), также указывает в первую очередь причину греха, хотя отмечает возможные нюансы перевода, впрочем не вступающие в противоречие с основным смыслом. Кроме того, он замечает: Господь «показал, что грешен грех, тем, что явил плоть безгрешную. По причине повсюдной грешности могли думать, что грех неизбежен, – так плоть устроена, что нельзя не грешить; следовательно, грех безгрешен. Господь, явив плоть безгрешную, показал, что грех не от природы плоти, а от худого произволения и потому грешен, – подлежит суду и осуждению» (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкование Посланий Апостола Павла. Послание к Римлянам. М., 1996. С. 457–458).

³⁹ В древней Церкви пророчество в Ис. 53 обычно рассматривалось как типологический образ Воплощения, смерти и Воскресения Христа и соотносилось с «кенозисом» в Флп. 2 (см.: Breck J. The Relevance of Nicene Christology // St. Vladimir’s Theological Quarterly. 1987. Vol. 31. Р. 46–47). В близком христологическом и сотериологическом контексте использует это место Ветхого Завета и анонимный автор одного антииудейского трактата IX–X вв., который также указывает, что Господь претерпел всё это, чтобы освободить всех от заслуженного, длительнейшего и ужасного осуждения на ад и смерть (см.: Anonymi auctoris Theognosiae (saec. IX/Х) Dissertatio contra iudaeos. Cuius editionem principem curavit М. Hostens. (Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 14). Turnhout; Leuven, 1986. Р 125).

⁴⁰ Первым из отцов Церкви, обозначившим Христа как «восход», был св. Иустин Философ, который соотносил это наименование (см. Зах. 6:12) со звездой, увиденной волхвами при Рождестве Христовом (см.: Grillmeier А. Christ in Christian Tradition. Vol. 1. L.; Oxford, 1975. Р. 66–67).

⁴¹Схолия 14: «Он говорит, что после чистого и высшего богословия вторым является учение о Воплощении [Слова]. Ибо возвышенное учение первого имеет своим предметом сущность [Божию], а второе объемлет собою наивысшее действие [Божие] соответственно Промыслу, поэтому оно в духовном смысле называется “восток, который ниже”. Ведь учением о Божественном Воплощении охватывается бытие веков и того, что в веках, а также простирающаяся по благодати в беспредельность жизнь сущих, которая превышает [все] века».

Схолиаст здесь разграничивает область собственно теологии и икономии, основываясь на различии сущности и энергии Бога. Данное разграничение было обычным в византийском богословии и восходит к III–IV вв. (см.: Lossky V. In the Image and Likeness of God. L.; Oxford, 1974. Р. 14–15).

⁴² Образ крыльев Бога часто использовался в самых различных контекстах отцами Церкви и восточнохристианскими писателями, символизируя «силы Промысла Божия» (Евсевий Кесарийский), «направляющую (или: надзирающую; греч. έπισκοπικην) силу Божию» (св. Афанасий Александрийский) и т. д. (см.: Lampe G. W.H. Patristic Greek Lexicon. Р. 1204).

⁴³Схолия 15: «Возлюбивший [духовные] блага добровольно приводится, по Промыслу [Божию], смыслами Премудрости к благодати обожения. А не возлюбивший их невольно отводится, по праведному Суду, способами [сурового] воспитания от порока. Первый, как боголюбец, обоживается Промыслом, а второй, как возлюбивший материю (φίλυλος), не допускается Судом на путь, ведущий к осуждению [вечному]».

⁴⁴ Идея «истинного Израиля» была достаточно ясно сформулирована уже с первых шагов христианской письменности, прежде всего в полемике с иудаизмом. Среди прочего она опиралась и на тезис о первенстве христианства по отношению к иудаизму, согласно которому религия Христова восходит к самым истокам Богооткровения, к праотцу Аврааму. Период между ним и Христом, на который приходится историческое бытие ветхозаветного Израиля, представлялся иногда как период отклонения и даже отступления от Бога (см.: Simon М. Verus Israel. Etude sur les relations entre chretiens et juifs dans I’Empire Romain (135–425). Paris, 1948. Р. 105–111).