Вопросоответы к Фалассию

⁸⁰ Понятие οίησις («самомнение», «чванство», «превозношение»), которое здесь преп. Максим рассматривает как одно из главных препятствий на пути духовного преуспеяния и восхождения к высотам боговедения, в аскетической письменности понималось в качестве одной из разновидностей греха гордыни или тщеславия. Поэтому против чванства неоднократно предостерегают многие христианские писатели. Например, преп. Макарий говорит, что христианам никогда нельзя удовлетворяться или успокаиваться на какой-либо из обретенных харизм Духа, на каком-либо [духовном] рассуждении (έπί λόγοις) или достижении так, будто они уже сподобились совершенства, ибо иначе мы, прельщенные лукавством порока, впадем в обман «самомнения праведности» (έν οίησει δικαιοσύνης άπατηθωμεν) и останемся вне великих плодов духовного преуспеяния (см.: Преп. Макарий Великий. Великое послание V, 3 // Makarios/Symeon. Epistola Magna / Hrsg. von R. Staats. Gottingen, 1984. S. 122). Преп. Симеон Новый Богослов также часто касается темы опасности чванства, сополагая его с тщеславием и указывая на то, что оно ожесточает сердце, когда в человеке нет сокрушения. Самомнение, по мысли этого святого отца, присуще тем, которые, не руководимые Духом Божиим, бродят во мраке, и, только отринув его, они могут воспринять «истинное научение Святого Духа». Особенно опасно самомнение для занимающихся светскими науками (конкретно у преп. Симеона речь идет о математике): они могут обрести видение «тайн Божиих», лишь стяжав смирение и отринув вместе с самомнением знание, которым до этого превозносились (см.: Преп. Симеон Новый Богослов. Главы богословские, умозрительные и практические I, 67; VIII, 84–86 // Symeon le Nouveau Theologien. Chapitres theologiques, gnostiques et pratiques / Ed. par J. Darouzes (Sources chretiennes. № 51). Paris, 1958. Р 58–60, 106–108).

⁸¹Схолия 36: «Ибо восемь, будучи одним из чисел внутри десятерицы, восемьдесят – внутри сотницы, восемьсот – внутри тысячи и восемь тысяч – внутри десятка тысяч, – все эти числа, рассматриваемые сами по себе, являют неподвижность, конечно, соответственно уменьшению или увеличению количества. Поэтому, употребляемые в Писании в достохвальном смысле, они указывают на совершенную неподвижность в отношении страстей, то есть на нерождение страстей. Это характеризует состояние будущего века, в котором нет рождения страстей. Число сорок носит образ чувственных вещей, а пять – образ чувств, которым покоряется соответственно естественному знанию чувственный мир. Вследствие этого указанное число и являет навык бесплодия относительно порока и совершенное отвержение связи с чувственными [вещами] и с самими чувствами у святых мужей».

⁸²Схолия 37: «Он называет число пять “сферическим” как кругообразное и возвращающееся к самому себе во всяком умножении любого нечетного числа на него. Ибо, умножая нечетное число на пять, ты всегда найдешь в конце производного числа также пять. Например, три, умноженное на пять, дает число пятнадцать; пять на пять – двадцать пять; семь на пять – тридцать пять; девять на пять – сорок пять. И так до беспредельности будешь находить пять, умножая на него каждое нечетное число. Подобным же образом обстоит дело, когда умножаешь пятьдесят в пятьдесят раз, пятьсот – в пятьсот раз, пять тысяч – в пять тысяч раз: всюду это число возвращается к самому себе в производном, что соответствует кругообразному и сферическому движению. И люди, мудрые в этих вещах, справедливо назвали число пять кругообразным и сферическим, поскольку в умножении на него нечетных чисел оно никогда не выходит из самого себя. Оно также обозначает общее знание (γενικήν έπιστημην), которое в своем непрестанном движении окрест всего [бытия], осуществляемом в [процессе] ведения, никогда не выходит из самого себя, объемля всё силой разума».