Вопросы воспитания (СИ)

- Она хочет приехать, - бесцветным голосом сообщила Альсина; дома было тепло, однако она мерзла и куталась в песцовую пелерину. Крепкий кофе совсем не согревал, леди Димитреску дрожала, но на ее губах вспыхнула и тут же погасла несмелая улыбка, когда Гейзенберг щедро плеснул ей в чашку бренди.

- Зачем? Дальше жизнь тебе отравлять? Отца твоего свела в могилу, теперь за тебя решила взяться?

- Следи за языком, когда говоришь о моей матери, - в глазах Альсины сверкнуло белое пламя; Карл свел кустистые брови, не оставаясь в долгу:

- Пусть лучше она следит за тем, что несет, находясь в моем доме. Это у себя в Румынии она фу-ты ну-ты леди, а здесь - приживалка! Сморщенная старая карга! Каркнет что-нибудь на тебя или на девчонок - выставлю эту херову аристократию на улицу.

- Меня тоже выставишь? Я ведь, получается, тоже “херова аристократия”, - по-звериному оскалилась леди Димитреску, сжимая онемевшими пальцами кружку с кофе, разбавленным бренди. Гейзенберг в ответ растянул рот в скалозубой улыбке, глядя на женщину сквозь занавес упавших на лицо волос.

- Считай я тебя “херовой аристократией”, не стал бы забирать от мамаши с папашей. Останься ты с ними, тебе бы весь мозг выклевали. Выпили бы досуха, как вампиры! Я думал, за столько лет ты поняла, что чем дальше ты от родителей, тем лучше. Всем нам лучше, потому что если мошек старая ведьма не тронет, то нас жалеть не будет. Особенно меня!

- Ты действительно считаешь, что моя мать едет к нам только ради тебя? Хватит называть ее ведьмой. И прекрати, наконец, сравнивать моих дочерей с насекомыми!

- Мошки они. Как ты мошек не назови, мошки они и есть, - безапелляционно заявил Карл и рассмеялся, но замолчал, когда Альсина, слишком вымотавшаяся, чтобы спорить, отвернулась. Гейзенберг ее не понимал, его отношения с семьей были куда проще и легче. Карл ладил с родителями, которых на момент его знакомства с леди Димитреску уже не было на свете, однако у Гейзенберга осталась сестра, с которой он был очень близок, и маленькая племянница, тихая, замкнутая, молчаливая девочка, которую Бэла, Даниэла и Кассандра опекали на правах старших. С Кларой Гейзенберг у Альсиной не вышло такой крепкой дружбы, как у детей, однако они вполне мирно сосуществовали и научились делить Карла.

Но леди - вдовствующая леди, - Звенислава это совсем иное дело. В отличие от золовки, которая не пыталась вмешиваться в отношения брата с его высокой, дебелой женой, мать Альсины не сможет сдержаться и промолчать. Неужели все начнется сначала? Леди Звенислава вновь будет осуждать, упрекать, придираться и хлестко, до щелчка складывать веер всякий раз, когда ей что-то не понравится; леди Димитреску невольно втянула голову в плечи, словно хотела заранее спрятаться, но Гейзенберг опустился на корточки перед креслом и накрыл ладони женщины своими. Альсина подняла голову, глядя на мужа сквозь полуопущенные веки; в ее взгляде мерцало золото и янтарь, но нижняя губа подрагивала, будто она сдерживала слезы, хотя плакать не хотелось, однако полагалось: у леди Димитреску ведь умер отец, для которого она не смогла стать хорошей дочерью.

- Ты сама хочешь, чтобы она приехала? - спросил Карл, массируя пальцы жены; он крутил крупный перстень с гранатом, играя, и поглаживал выступающую косточку на костяшке под самым обручальным кольцом. - Если хочешь, действительно хочешь, я не против. Все понимаю, мать все-таки, какой бы змеей она не была. Да и девчонки обрадуются, для них-то она хорошая. Но если нет - я сам дам понять старой драконихе, что ее здесь никто не ждет.

Альсина вздохнула, сбрасывая с плеч палантин; внезапно ее бросило в жар. От мысли, что она может отказать леди Звениславе, сказать, что не хочет ее видеть в своей семье, сердце сорвалось на галоп. Это будет наиболее легкий выбор, но… трусливый; леди Димитреску попросту спрячется за спину Карла и лишит дочерей возможности увидеться с бабушкой. А что же сама леди Звенислава? Смирится с решением дочери или отвернется от нее окончательно? Вдовствующая леди Димитреску осталась совсем одна, нуждалась в Альсине, однако если бы она сказала о кончине отца раньше, женщина постаралась бы приехать на похороны. Получается, мать лишила ее возможности проститься с милордом.

Или была настолько убита горем, что позабыла о дочери?

А если и леди Звенислава… покинет их? Как будет чувствовать себя Альсина, не поговорив с ней, не обняв, не позволив увидеть девочек?

Леди Димитреску молчала, стискивая кружку; кофе остыл, казался чернее дегтя. Глубоко вздохнув, женщина встретилась глазами с мужем, который по ее взгляду все понял. Обреченно опустив голову, Гейзенберг прижался лбом к колену Альсины, не отпуская ее рук.

- Ладно… двум тещам не бывать, а одной не миновать. И так столько лет жили в тиши и спокойствии… пришла пора расплачиваться.