Вор

– Еще как есть зачем! – заявил я. Больше всего мне хотелось увидеть, как Амбиадеса запорют насмерть.

– Нет, – возразил Поль. – Незачем. – Он присел и заглянул мне в глаза. – Ради этого дурацкого камня волшебник поставил на карту всю свою репутацию и свою жизнь. Он убьет любого, кто помешает ему осуществить задуманное. И этим любым, – он погрозил мне пальцем, – не должен стать Софос.

Я понимал, что невозможно наказать Амбиадеса, не подставив под удар Софоса.

– Его отец послал меня, чтобы присмотреть за ним и постараться, чтобы это путешествие его чему-то научило. А разрушить планы такого человека, как волшебник, дело смертельно опасное. Такие уроки вряд ли пригодятся в жизни. – Я еще ни разу не слыхивал от Поля столь длинных речей. Он схватил меня за грудки и притянул к себе. – У меня приказ беречь и охранять Софоса. И мне плевать, добудем мы эту сказочную штуковину или нет. Понятно?

Я с жаром кивнул, потом замотал головой. Да, понятно, и нет, я ничего не расскажу волшебнику. В конце концов, если вдуматься, против Софоса я ничего не имею, а с Амбиадесом как-нибудь разберусь сам.

Поль извлек из своей поклажи аптечку, достал оттуда бинты, мазь для моих израненных рук и бумажный пакетик с какими-то сушеными ягодами.

– Съешь две штуки, – велел он. – Снимут боль. Скажем волшебнику, что одна из твоих старых ссадин снова воспалилась.

– Поль, сколько у меня еще времени?

– До чего?

– До того как мы придем на место.

– Откуда мне знать?

– Ты же видел, сколько еды купил волшебник.

Он призадумался.

– Пара дней.

* * *

Вскоре вернулся волшебник. Он принес еще еды и без вопросов принял рассказ Поля о моих ссадинах. Его, кажется, волновало только одно – чтобы мои руки оставались в работоспособном состоянии. Поль заверил его в этом. Амбиадес презрительно задирал нос, но у Софоса заметно отлегло от сердца. Когда мы снова тронулись в путь по оливковым рощам, он приблизился ко мне и искренне извинился. Я велел ему заткнуться, и он залился краской. Не знаю, что произошло у реки между ним и Амбиадесом, но старший товарищ явно упал с пьедестала. Возможно, когда-нибудь он заберется обратно, но это случится не скоро. Тем временем Амбиадес держался поближе к волшебнику, а Софос ехал то рядом с Полем, то рядом со мной. Я спросил, откуда у него такой красивый плащ, и он опять зарделся. Краснел он исправно, как по часам.

– Его купила мама, когда узнала, что я поеду в город к новому наставнику.

– К волшебнику?

– Да.

– А где ты жил раньше?

– На одной из отцовских вилл. На реке Эвтоас. Там было хорошо.

– Но?

– Но однажды отец приехал и выяснил, что я слаб в фехтовании, не умею скакать верхом и не люблю охотиться. Зато люблю читать. – Софос вздохнул. – Он выгнал за ворота моего учителя, тренера по фехтованию и тренера по верховой езде. Потом велел Полю обучать меня верховой езде и фехтованию и поселил вместе с ним в городе, чтобы я был у него под присмотром.

– Поль служит твоему отцу? – Я покосился через плечо, встретил взгляд Поля и снова обернулся к Софосу.

– Он капитан отцовской гвардии.

Я неслышно присвистнул. Человек, похоже, высоко ценит своего сына, раз велел капитану собственной гвардии учить его верховой езде и приставил в качестве телохранителя, а сам обходится без охраны.

* * *

Оливковые рощи, по которым мы ехали, постепенно менялись. Исчезли плотные шеренги деревьев, между стволами стали появляться широкие прогалины. Оросительные канавы забивались сорняками и илом и в конце концов исчезли совсем. Сухие дубы встречались все чаще, и мало-помалу оливы вокруг нас вернулись в дикое состояние.

– Разве тут никто не собирает урожай? – спросил Софос, увидев в траве старые сгнившие плоды.

Волшебник услышал его и бросил через плечо:

– Давно уже перестали. После чумного поветрия в Аттолии не хватает народу для ухода за этими рощами. Город, где мы купили провизию, когда-то, наверное, был главным в этой части Оливкового моря, но сейчас там осталось всего пять или шесть семей. У них хватает сил только на ближайшие рощи.

Я слышал о чумном поветрии, оно случилось за тридцать лет до моего рождения. Заразу привезли купеческие корабли, бороздившие Срединное море, оттуда она распространилась по всем равнинам и истребляла людей целыми семьями. В тавернах рассказывали, что в Саунисе вымерла чуть ли не половина города. Вся морская торговля остановилась. Урожай сгнивал в полях, Эддис закрыл границы, пытаясь не впустить чуму. Мой дед, тогда он был совсем молодым, рассказывал, что из страха перед заразой ни один вор не прикасался к добру умерших от чумы. Всё сжигалось.

– А в Саунисе, – спросил Софос, – есть такие места, где не хватает рабочих рук для возделывания плодородной земли?

– Немного, – ответил волшебник. – Саунис всегда был меньше Аттолии, поэтому в нем уже опять образовался избыток населения. Есть несколько заброшенных ферм – например, та, где мы заночевали перед походом в горы. Единственный оставшийся в живых из той семьи уехал в город получать образование.

– Откуда вы знаете? – спросил Софос, всегда упускавший из виду то, что лежит на поверхности.