Вор

Это единственная важная деталь, которую я не ношу среди своих инструментов, потому что она слишком большая. У Поля и правда нашелся такой лом, он пошел забрать его из своей поклажи. Я подошел к берегу. Вода в прудике еще рябила.

– Если мои расчеты верны, в этом году вода будет уходить четыре ночи подряд, и сейчас наступила вторая. Не утони с первой же попытки, – сказал волшебник.

Поль протянул мне инструмент. Я взял ломик в руку, и с ним стало как-то спокойнее, хоть я и был уверен, что внутри нет никого живого. Невозможно держать сторожевых собак в месте, которое выходит из-под воды всего на несколько ночей в году. Змеи – дело другое, подумалось мне. Змей, может быть, и держат.

Я выждал еще полчаса, пока вода, вытекающая из щелей в двери, не ослабит напор. Потом шагнул в прудик. Очутившись по щиколотку в воде, обернулся и спросил волшебника:

– Не знаете, кто-нибудь уже пытался?

– Насколько мне известно, было сделано несколько попыток, – ответил он.

– И как?

– Никто не вернулся.

– Изнутри?

– Никто из побывавших внутри не вернулся; ни один человек из тех отрядов, где кто-либо проник внутрь, тоже не вернулся. Не знаю, как это происходит, но, если ты потерпишь неудачу, мы погибнем все. – Он улыбнулся и повел рукой, словно благословляя.

Я кивнул и снова повернулся к двери. Интересно, очень ли она древняя? Я провел рукой по гладким гранитным колоннам. От бороздок, когда-то высеченных на камне, остались лишь плавные изгибы. Дверная створка между колоннами тоже была каменной. Дерево давно бы сгнило, а металл проржавел. Я сунул пальцы в одну из щелей, расширенную многолетними потоками воды. На фоне огромной двери она казалась крошечной, однако сквозь нее, даже в узкой части, легко прошла моя рука.

От поверхности пруда до двери было фута три-четыре, и я вскарабкался на каменный порог, стараясь не расплескать масло из лампы. Даже дверные петли были из камня, и поворачивалась она туго, хоть замка и не было. Мне противостоял не только собственный вес двери, но и тяжесть всей воды, скопившейся позади нее. Толкая, я вознес обязательную молитву богу воров. Суеверие моего деда, глубоко засевшее в душе. Помолиться перед началом работы, помолиться, когда закончишь, и раз в месяц приносить дары на алтарь Эвгенидеса. Я любил оставлять там серьги. Дед предпочитал фибулы для плащей.

Дверь повернулась внутрь, и оттуда хлынула вода. Я вошел, и вода сразу захлопнула дверь у меня за спиной. Я промок до пояса, но на лестнице за дверью вода стояла всего дюйма на три-четыре. Однако течение было быстрое, и ступать приходилось очень осторожно. По крутой лестнице я поднялся на верхний этаж и сразу узнал комнату из своих снов.

Гладкие мраморные стены были заляпаны речным илом, на полу стояла вода, вытекавшая из решетки в двери напротив. Лунный свет, который я видел во сне, падал из неправильной формы отверстия в потолке, но никакая женщина в белом пеплосе меня не ждала. Не было ни позолоченного столика, ни свитков на нем.

Я встал под дырой в потолке и поднял глаза. Когда река вернется, она хлынет сначала в эту комнату, а отсюда растечется по всему храму. Постепенно все внутренние помещения заполнятся. Немного воды еще будет вливаться сюда, но основной поток покатится через крышу к водопаду и скроет из виду дверь, вырубленную в скале. Этот храм был творением гения; интересно, насколько он древний. Если его и впрямь соорудили для того, чтобы спрятать Дар Гамиатеса, то, выходит, лет пятьсот.

Я прошел через всю комнату к дальней двери. Вспомнились вопросы женщины в белом. Будь я человеком религиозным, я бы остановился, чтобы искренне помолиться, но мне это и в голову не пришло.

Внутренняя дверь, как и наружная, была из камня, но в нижнюю половину вделана решетка из прутьев, чтобы легче пропускать воду. Замка не имелось, лишь простая щеколда, засов из камня, вставленный в скобу. Сквозь прутья решетки можно было открыть щеколду с другой стороны. Я остановился разжечь лампу, потом потянул дверь и вошел. Она тоже захлопнулась у меня за спиной.

За дверью в обе стороны тянулся коридор, такой узкий, что я задевал плечами стены. Они были сложены из массивного камня. Неровные и мокрые, вверху они изгибались, образуя свод, высшая точка которого терялась во мраке, недосягаемая для лучей моей тусклой лампы. С обеих сторон коридор тянулся футов на десять, потом поворачивал и заканчивался запертой дверью. Здесь поток воды не так силен, поэтому двери были металлические с металлическими замками. И нигде ни следа ржавчины.

Замки оказались сложные, я провозился несколько минут, пока открыл правую дверь. За ней опять обнаружился узкий коридор, он тоже оканчивался дверью наподобие той, которую я открыл. Я вздохнул и стал озираться по сторонам – искал, чем подпереть дверь. Не хотелось снова возиться, когда буду выходить.