Ворчание ездового пса-2

На Прозе началась номинация на очередную премию: «Народный пейсатель». Тоже нечто виртуальное, для графоманов. Выдвигает соискателей специальная комиссия экспертов, из авторитетных авторов, публикующихся здесь же; список их выложен. Полез я посмотреть, а судьи кто. Ага: в списке среди десятка портальных авторитетов–судей засветились фамилии предыдущих победителей премии «Народный пейсатель», занявших первое, второе и третье места.

Ну, все понятно с вами, ребята. Выдвигаете своих, делите места между своими. Куды там ездовому псу пробиться. Да и на фиг мне это вообще надо.

Тут в Домбае два придурка, возжелавшие адреналину, решились скатиться по склону в специальном прозрачном шаре–зорбе; ну, аттракцион такой, платный. Да что‑то не срослось: шар сошел с дороги, покатился в сторону, а там километровое ущелье, не огражденное сетками. Организаторы аттракциона бросились наперерез, пытались остановить зорб, но не удалось, и он поскакал вниз. Ну, один чудак в шаре погиб, а другой вроде пока еще жив. Видео выложено. Я подумал: каким жадным глупцом надо быть, чтобы в столь гиблом месте организовать такой опасный аттракцион. Ну, посадят хозяев шара. О здравомыслии же тех, кто был в шаре, вообще молчу. Адреналину им, бля, не хватает…

Еще видео: опять же‑таки чудак на самолете Як-52 крутит глубокие виражи над самой поверхностью замерзшего водохранилища. Естественно, теряет землю, цепляет крылом заснеженный лед, кувыркается… остался жив. Поразило, как долго обломки скользят по хорошо заснеженному льду. Прям иллюстрация к «Страху полета». Перед касанием кто‑то из компетентных зрителей кричит: «Ногу давай! И хорошая реплика снимавшего сюжет: «Довыё…вался».

Надо побольше таких роликов выкладывать в сеть: может, хоть кого‑то заставит задуматься.

По Ту-204 озвучили предварительное заключение о причине катастрофы. Ну, разгильдяйский экипаж сам создал себе трудности, с этим перелетом и посадкой на повышенной скорости, а потом у них не сработал реверс из‑за залипшего концевика, и они 30 секунд, вылупив глаза, тупо гнули тяги РУРов, а когда дошло, что скорость не падает и шоссе уже перед носом, командир успел дать команду «выключить дви…» и всё. Чего с дедов взять: маразм. То же самое, что и у славного дагестанского командира в Домодедово два года назад: «А я й рас–те–рял–ся».

Открыл почту – опять письмо от Московского союза пейсателей: теперь мне предлагается участвовать в Международном Парижском книжном салоне. Правда, на конкурсной основе. Плюс требуется представить от 5 до 20 экземпляров своих изданных книг. Плюс… перелет у Париж, проживание и питание там – все за свой счет.

Ага. Поучаствуй… собачка… среди москвичей… для массовости. На конкурсной основе.

Молча послал их в задницу.

Чегой‑то они ко мне начали приставать на старости лет.

Прочитал тут рассказ хваленого Кузнецова–Тулянина про нонешнюю деревенскую жись – грязную, дикую, бессмысленную: «Ах, Митя, Митя». Этот рассказ потряс в свое время критега–горожана, который и навел меня на сабж; я же воспринял опус с чувством спокойной гадливости. Натурализьма, понимашь. Критический реалист, новый Короленко – дети подземелья, блин. Ну, дерьмом нас не удивишь.

Что – может, и Ершову взяться описывать грязь летной работы? Ну уж хрен. В грязь опуститься легко – а ты попробуй вылезти из грязи! Попоробуй дотянуться до Неба!

Наткнулся на стихи Александра Себежанина… пронзило – брызнули слезы:

Ты мне снишься опять…

Как весна, как короткое счастье…

Словно первый подснежник,

Что посмел средь сугробов расцвесть!

Ну скажи, почему

Ты мне, милая, снишься так часто?

Без тебя – не могу!

Как мне жить с этой болью, ответь?

Столько вёсен искал

Я тебя! Уж виски замело мне порошею…

Сто дорог позади,

Сто тревог, сто надежд и разлук.

Сладкой болью твой взгляд

Моё сердце тревожит, хорошая!

Об него я споткнулся

Внезапно, нечаянно, вдруг!

Где ты раньше была?

И какими бродила ты тропками?

Как тебе – без меня –

В этом мире тревожном жилось?

Моё чувство к тебе

Так пронзительно нежное, робкое,

Изумительной музыкой

В моё глупое сердце влилось.

Ты мне снишься опять…

Как внезапное, редкое счастье.

Как заброшенный пруд,

Где недвижные лебеди спят…

Запоздалый сентябрь,

Почему ты мне снишься так часто?

Я, пожалуй, умру,

Если ты не настанешь опять.

Отложил. Такими вещами наслаждаются в одиночестве.

Александр Себежанин – в миру Александр Михайлович Павлов, псковский поэт.

В Москве убили вора в законе, некоего деда Хасана. Москва скорбит. Москва прощается. Москва хоронит. Москва внимательно следит за переделом сфер влияния. Собрались подельники деда Хасана, избрали наследника…

Какой‑то театр абсурда на Марсе. При Сталине бы всех подельников давно сгребли и просто физически уничтожили бы. Но Путину важнее сохранить статус кво. Вот она, оборотная сторона моей любимой стабильности.

Наде возжелалось поехать полюбоваться ледяными скульптурами на набережной; тащит и детей. Дети не хотят переводить день. Надя настырно, со всей пролетарской энергией, тянет их за шиворот к коммунистическому счастью. Ну, решают.