Ворчание ездового пса

Не надо уподобляться престарелым лицам творческих профессий, в склерозе своем все ещё пытающимся что‑то сотворить. Обычно получается смешно и жалко. Ну что могут написать шеренги наших некогда знаменитых, популярных писателей, поэтов? Что писали на старости Вознесенский? Рождественский? Друнина? Что пишет нынче Евтушенко? И кому это все нужно? Что пишет Распутин? Белов? Что писал в старости Абрамов? Что вытворяет у кине Никита Михалков?

Да ничего.

Я не становлюсь в один ряд с великими, даже и не пытаюсь. Но мы с ними – дети 20–го века, и каждого из нас конец этого века потряс. Меня хоть спасала профессия пилота, а они, профессиональные литераторы, оказались вообще без почвы под ногами, в этом безвременье. Я‑то нашел в себе силы писать о том, чем занимался сию минуту. А когда сия минута кончилась, писал ещё по инерции. Но со времени полетов прошло уже почти десять лет; подпитки нет, эмоций нет, желания донести эти эмоции до людей – увяли. Тем более что люди эти оказались не совсем благодарными читателями.

Кто нынче читает упомянутых мною мэтров? Да старики. И меня читают старики. А молодежь, хоть и ведётся на блесну авиации, но слишком от той, описанной мною настоящей авиации, далека. И я для них такой же дед, каким для меня был бы, ну, какой‑нибудь соцреалист Кочетов.

А теми, кто помоложе, – Сорокин там, Пелевин, – ими увлекается поколение наших сорокалетних детей (к счастью, не моих).

Поколение рюкзачков вообще читает Гаррипоттеров. Этим сказки нужны – как уход от встающей перед ними пугающе–сложной жизни. Для них книга – только один из видов легкого наркотика. Айфоны, планшеты…

Поэтому, Вася, завязывай. Ты и так, против многих и многих, достаточно сделал для людей. Знай себе цену и помалкивай.

Сейчас краем глаза в который раз смотрим «Титаник» по ящику; он интересен, в основном, из‑за нового перевода. Хороший фильм, мы его уже наизусть выучили. И как бы его ни критиковали высоколобые любители Феллини, нам на них наплевать. Лучше Кэмерона нынче никто снять нормальный фильм не натужится. Ну не нагромождения же одиозного Михалкова смотреть. Не говоря уже о валовых однотипных сериалах, 99,9% мыла с незапоминающимися треугольниками и наковырянными из носа коллизиями.

Буду читать. Вот скачал повесть Лема «Непобедимый», а ещё – мемуары Ганса Руделя «Пилот «Штуки», которыми зачитывается современная молодежь, жадная до взгляда «с той стороны». Человек летал на протезе – оказывается, не один Маресьев на свете был, и не один он беззаветно любил свою родину. Эх, дедушка–фронтовик, с которым мы из‑за этого расплевались… жив ли ты ещё?

Рудель летал на «лаптежнике», оборудованном двумя подвесными пушками. Он совершил 2530 боевых вылетов, 32 раза был сбит, потерял ногу и летал без ноги; он считается самым результативным боевым летчиком Ю-87: уничтожил около 2000 единиц боевой техники, в том числе 519 танков, 150 самоходных орудий, 4 бронепоезда, два крейсера, эсминец и линкор «Марат», а также 2 Ил-2 и 7 истребителей. Профессионал. Награжден всем, чем только можно. Активный нацист. После войны выступал как апологет всех вояк в мире, чем перекликается и с нашими некоторыми афганцами. Кому война, а кому мать родна.

Как воин, патриот и профи Рудель достоин всяческого уважения. Настоящий зольдат, достойный противник. И на фоне такого профессионализма врага ещё больше начинаешь преклоняться перед духом советского солдата.

Прочитал Лема. Ну… написанное в 63–м году, оно было новацией. Мол, не разрушай чужой мир, как бы он ни был тебе враждебен. А так… ничего особенного, кроме, разве, чисто художественного, яркого, поэтичного описания. Так, как он или Брэдбери, нынче уже не пишут, а быстренько снимают боевичок по мотивам, типа «Звёздные войны».

Читаю Руделя. Ну, вояка. Пил только молоко, спортсмен, между вылетами бегал кроссы и играл в хоккей. А наши летчики, такие же ребята, после боя пили сталинские сто грамм и падали мертво спать.

Причем, эскадрилья его в день делает семь вылетов, командир – пятнадцать. Ну, боевой командир. И к середине войны у него были уже все мыслимые и немыслимые военные награды.

Вася, он же бил твоих соотечественников, он же фашист проклятый, нелюдь!

А я его уважаю. Сильного врага надо уважать: он самим фактом своего существования толкает тебя стать сильнее и расти над собой. Очень харизматичная личность.

Покрышкин тоже сильная личность. Но почему‑то немцы умели же для своих сильных воинов создавать боевые условия. Ни один летчик не сделал столько, сколько Рудель. Его КПД был использован на все сто. А наши увязли в согласованиях и неувязках, а победили не КПД, а мясом. Так кто же больше уничтожил наших мальчишек – Рудель или Жуков?

Читаю Руделя дальше. Ну, фанатик. После ранений летал с ногой в гипсе. Весь смысл жизни – уничтожать врага. Ни разу не бросил товарищей в беде. Подсаживался, спасал подбитые экипажи, раз из‑за этого чуть не погиб. Вынужденно оторванный от боев, он тосковал. Мужественный человек. Вызывает восхищение.