Воробей

Я с утра сломал коленные чашечки двум честолюбивым ничтожествам из маленькой банды. Мой клиент — многообещающий богатый политик, которого обманула трансгендерная девушка, напоила его и записала их секс на камеру. Обычно, я бы разобрался непосредственно с девушкой, но в данном случае все пошло наперекосяк.

Члены банды ворвались в квартиру девушки, украли все дерьмо и, к сожалению, захватили камеру. Вместо того, чтобы стереть все на ней и продать, они нашли видеозапись с политиком. Так или иначе, эти двое решили шантажировать его. Они хотели миллион. Я должен был вмешаться.

Втягивать себя в неприятности, разгребая чужое дерьмо, было частью моей работы. К тому времени, как я добрался до офиса в Руж Бис, я выглядел дерьмово. Я вошел с шишкой размером с бейсбольный мяч на лбу, любезно предоставленной одним из шантажистов.

Брок следил за моим законным бизнесом. Я в основном нанимал на нелегальную работу таких людей, как Коннор, но Брок управлял организациями, на которые я тратил деньги от клиентов. Вместе с Руж Бис Брок управлял бакалейной лавкой и казино. (Строго говоря, эти заведения не были законными, но полиция не обратила внимания на этот маленький факт за небольшую цену).

У Брока был еще один навык. Этот сукин сын знал, как действовать в качестве полевого врача, и мог детоксикировать наркоманов так же умело, как я ломал лица.

— Ну что? — спросил он, не отрываясь от своих таблиц Excel.

Я снял свой блейзер и запачканную кровью черную рубашку (я знал, что лучше не носить белое в рабочие дни) и выбросил их в мусорное ведро. Я открыл один из ящиков шкафа и вытащил пластиковый пакет с растворимым льдом и одну из чистых рубашек.

— Разбил им коленные чашечки клюшкой для гольфа, — проворчал я, сжимая пакет.

Брок продолжал печатать.

— И ты расстроен, потому что они больше никогда не смогут ходить? — его голос звучал скептически.

— Я расстроен, потому что сломал клюшку. Она была мое любимой, — я застегнул чистую, накрахмаленную черную рубашку

Выражение его лица стало жестче, но не с таким отвращением, как шесть лет назад, когда он только начал работать на меня.

— А твоя новая жена знает, насколько ты отбитый? — в его голосе слышалось неодобрение. Он по-прежнему не поднимал глаз.

— Возможно, если у нее есть хоть половина мозга, — я мысленно добавил: «Но твоя жена уж точно знает».

Его пальцы замерли на клавиатуре, и на этот раз он поднял глаза.

— Не веди себя с ней как придурок. Она ни в чем не виновата, и достаточно того, что ты сделал с ее матерью.

Мой кулак сжался вокруг пакета со льдом. Я медленно подняла подбородок, покровительственно улыбаясь.

— Не лезь не в свое дело, Грейстоун.

И прежде чем он успел вернуть себе часть своей гордости, прежде чем он смог ответить, я развернулся и вышел за дверь.

Позже скажу ему, чтобы он заменил клюшку для гольфа. Буду обращаться с ним как с секретаршей. А потом приглашу его выпить пива. В конце концов, мы ведь друзья, не так ли?

Держи друзей близко, а врагов еще ближе, как говорят. Поводок Брока был коротким, и я всегда был на три шага впереди него.

Закончился этот ужасный день визитом к Каталине, решив выпустить пар и поделиться с ней своими мыслями о неподобающем свадебном подарке Спэроу.

Каталина была моей единственной долговременной любовницей и приходил я к ней только по пятницам. Сегодня был незапланированный визит.

По пятницам Брок допоздна работал в ресторане. Я всегда делал так, чтобы он был очень занят в эти дни, чтобы я мог баловаться с его женой, хотя иногда действительно хотел, чтобы он узнал.

Сегодня я был не в настроении заниматься сексом. Может быть, это было из-за клюшки, может быть из-за того, что я знал, что вернусь домой, а там девушка, которая мне вообще не нравится. А может из-за того, что мне надоели выходки своей любовницы.

Каталина была вирусом, заключенным в сексуальное платье. Было время — это было очень давно, — когда она заставила меня поверить, что она невинная маленькая овечка, нуждающаяся в спасении. Сейчас я знал, что именно от нее нужно защищать людей.

— Встань на колени, — холодно приказал я, когда она вошла в темную спальню.

Она подскочила, удивленная и испуганная моим присутствием, но затем быстро опустилась на колени, ее дыхание уже стало тяжелым. Я оттолкнулся от подоконника, на который опирался, сократил расстояние между нами и захлопнул дверь, чтобы ее сын не услышал. Ее ложбинка поднималась и опускалась в такт дыханию.

Глядя на нее сверху вниз, я расстегнул молнию на брюках.

— А теперь соси.

Она не сдвинулась с места. Эта сука хотела поиграть, но я не в настроении. Я повторил свою просьбу.

— Нет. Сначала ты, — ее голос дрожал.

Моя челюсть дернулась. У меня не было на это времени. Стянув ее темные волосы и притянув ближе к своему стояку, я пробормотал: — Если ты не хочешь, то это сделает Спэроу. Я как раз собирался ее испытать.

Ее губы сжались, и она глубоко вздохнула, прежде чем приблизить свое лицо к моему члену. Дрожащая рука обхватила мой ствол.