Ворон хозяина не выбирает

Рокон обратил горящий взгляд на хозяина:

– Господин Нацука! Ацубуса называет это самосудом, но, если мы не можем выносить вопрос на всеобщее рассмотрение, любое наказание вынужденно превращается в самосуд. Могу я попросить вас доверить это дело мне?

Нацука немного поразмыслил, но в конце концов дал разрешение.

– Господин Нацука! – в недоумении воскликнул Ацубуса.

Однако хозяин, не обратив на него внимания, добавил:

– Только всю ответственность за все последствия понесешь ты.

– Это изначально входило в мои планы. – Улыбнувшись понятливому хозяину, Рокон снова вернулся к Кадзумити.

Под взглядом Нацуки Ацубуса, хоть и нехотя, отошел от Кадзумити.

– А-а-а, господин Нацука, господин Нацука! – Кадзумити задрожал, видимо почувствовав опасность, когда даже Ацубуса отошел к Нацуке, и с мольбой обратился к хозяину. – Я ведь… я ведь только о вас заботился!

– То недавнее дельце задумал ты один, Кадзумити?

Не отвечая на тихий вопрос Рокона, Кадзумити поглядывал туда, где сидел Нацука.

– Отвечай!

С этими словами Рокон, не задумываясь, ударил Кадзумити по лицу. Вылетел зуб, на татами брызнула кровь.

– Да, да! Я думал, что, если наследника не станет, господин Нацука сможет быть следующим Золотым Вороном. Я лишь заботился о будущем господина Нацуки! – Рыдая, Кадзумити заговорил скороговоркой, спасаясь от избиения.

Рокон безразлично бросил:

– И ты рассчитывал, что, если тебе удастся убить молодого господина, все твои прегрешения спишут со счетов?

Рыдавший и плевавшийся кровью Кадзумити при этих словах внезапно прекратил плакать.

– Ты думал, я не знаю? Ты не мог занять денег под своим именем, поэтому посмел использовать имя господина Нацуки?

– Это… но ведь я…

Кровь отхлынула от лица Кадзумити из-за совершенно иного страха, чем ранее. Нацука с сожалением вздохнул и медленно покачал головой. Заметив это, Кадзумити испустил высокий пронзительный визг – и не подумаешь, что кричал мужчина.

– Нет! Я не собирался!.. Нет!

– Я, кажется, с самого начала несколько раз повторил: если у тебя есть оправдания, я их выслушаю.

Не спуская глаз с Кадзумити, Рокон отвел левую руку, и его слуга, все это время стоявший поодаль, вложил ему в руку уже знакомый Юкии меч одати длиной почти в человеческий рост.

– А вот теперь, что бы ты ни говорил, это бессмысленно.

– Господин Ацубуса, господин Ацубуса! Спасите!

– Кажется, и господин Нацука, и я говорили, что пока надо потерпеть. Ты хочешь обвинить господина Нацуку в том, что своевольно совершил. Это отвратительно.

Бормоча почти про себя, Рокон преследовал уползающего от него Кадзумити.

– Ты не можешь удовлетворительно выполнить один-единственный приказ господина. Да ты хуже пса!

Он отбросил ножны. Серебристое лезвие угрожающе сверкнуло в свете бумажного фонарика.

– Я все сделаю! Все что угодно сделаю! Остановите его, прошу!

– Господин Рокон, подождите.

– Умоляю, спасите-е-е!

– Паршивый пес!

Ацубуса попытался помешать Рокону, но его голос прозвучал напрасно, и вопль Кадзумити оборвался на середине.

Широкое лезвие одати одним махом разрубило Кадзумити наискосок от бедра к плечу, и его тело буквально распалось на две части. Верхняя половина отлетела в сторону стены, за которой прятался Юкия. Наблюдая через отверстие, он взглядом встретился с уже безжизненными глазами мертвеца. Только чудом Юкия сдержал вопль.

Через секунду со шлепком что-то ударилось о стену. На миг воцарилась темнота, затем с хлюпающим звуком это что-то сползло на татами, и в кладовую снова проник свет из соседней комнаты. Однако теперь до Юкии донесся тошнотворный запах железа. Он никак не мог заставить себя снова приникнуть к глазку, пытаясь сдержать до боли сильное сердцебиение, но, повинуясь чувству долга, снова заглянул в соседнюю комнату.

Большая гостиная выглядела как ад на картинах: кровь из тела Кадзумити заливала гостиную красным и забрызгала некоторых благородных воронов, одни визжали, другие неподвижно сидели на своих местах. Среди криков и суматохи кровь не попала, пожалуй, лишь на Нацуку и Ацубусу рядом с ним. Нацука все с тем же строгим выражением сидел, закрыв глаза, а побледневший Ацубуса прикрывал рот рукавом.

Рокон, спереди весь заляпанный кровью, стряхивал с себя капли с совершенно невозмутимым лицом. Оглядывая паникующих воронов, он сипло рявкнул:

– А ну, слушайте, псы! Если кто-то еще захочет своевольничать, я останавливать не буду. Тому, кто за спиной господина Нацуки лишит жизни Его Высочество, троекратное ура. Но если только…

Тут Рокон широко открыл глаза и обнажил похожие на клыки зубы.

– …Если только вам не удастся это сделать, имейте в виду, что с вами тут же случится то же, что и с ним. Я меч господина Нацуки.

И Рокон свирепо расхохотался.

– Того, кто пойдет против его воли, я не прощу, кем бы он ни был. Зарубите себе это на носу.

После этих слов благородные вороны бросились прочь из комнаты. Остались только Нацука, Ацубуса, Рокон и их слуги. И Юкия, отделенный от них стеной.

– Что же ты наделал…

Ацубуса растерянно рухнул на колени посреди моря крови, а Рокон расхохотался.