Воровка

Слава богу. Я не позволю ему забрать ее у меня. В Риме он оставил ее. Разбил ей сердце… в очередной раз. В тот вечер, когда мы с Оливией попрощались после ужина в ресторане, я вернулся в отель и принялся размышлять о своей жизни. О том, насколько она пуста. Думаю, к тому моменту, когда она в слезах позвонила мне в номер, я уже принял решение все изменить. Я заказал такси к ее отелю и был с ней все время, пока она скорбела по нему. Она сказала, что это последний раз, что она прогибалась и ломалась так часто, что рано или поздно ущерб станет непоправимым. Она не хотела, чтобы я дотрагивался до нее. Но я хотел. Я хотел обнять ее, чтобы она имела опору в своей тоске. Но она сидела на краю кровати, с прямой спиной и закрытыми глазами, и тихие, молчаливые слезы скатывались по ее щекам. Я никогда не встречал никого, кто нес бы свою боль с таким достоинством и самообладанием. Это было душераздирающе – то, как она упрямо отказывалась издавать хоть звук. В конце концов я включил телевизор, и мы смотрели «Грязные танцы», прислонившись к изголовью ее постели. Внизу экрана бежали итальянские субтитры. Не уверен насчет Оливии, но благодаря сестре я смотрел этот фильм столько раз, что помнил диалоги наизусть. Взошло солнце, а я так и не покинул ее номер. Отменил все встречи, заставил Оливию привести себя в порядок и повел ее на прогулку по Риму. Сначала она колебалась, уверяя, что предпочла бы остаться в отеле, но я распахнул шторы и подтолкнул ее к окну:

– Только взгляни, где ты сейчас.

Пелена, подергивающая ее глаза, словно бы растворилась. И она сдалась:

– Ладно.

Сперва мы посетили Колизей, затем попробовали пиццу в уютной траттории неподалеку от Ватикана. В самом Ватикане она плакала, стоя под творениями руки да Винчи. И, повернувшись ко мне, твердо сказала:

– Я плачу не из-за него. Я плачу, потому что я здесь, потому что всегда мечтала об этом, – а затем обняла меня и поблагодарила за то, что я взял ее с собой.

В тот день мы разошлись в разные стороны, но я позвонил ей, как только вернулся в Майами. Несколько раз мы ужинали вместе, весьма непринужденно, ни к чему не обязывающе. Наши отношения не переходили на следующую ступень, пока я не поцеловал ее. Я не планировал ничего подобного – но не устоял перед порывом, когда мы прощались на пороге ресторана. После этого прошло несколько месяцев, прежде чем она позволила заняться с ней любовью. Она была робкой, нерешительной. Ей требовалось много времени, чтобы научиться доверять мне. Однако в конце концов она доверилась. И я не могу относиться к этому так же легкомысленно, как он.

Глава 15

Прошлое

За полгода до того, как я увидел Оливию в музыкальном магазине на пересечении Баттс и Глейд, я купил для Леа кольцо. Целую неделю футляр хранился рядом с кольцом Оливии, в ящике для носков, пока я не отложил его в другое место. Хранить их рядом друг с другом казалось кощунством. Для Оливии я нашел элегантное, почти антикварное кольцо. Когда между нами все разрушилось, я понятия не имел, что с ним делать. Продать? Заложить в ломбард? Хранить на гребаные веки вечные? В итоге я так и не сумел отпустить прошлое, и оно осталось там же, где и всегда. Для Леа же я выбрал кольцо огранки принцессы – крупное, яркое и заметное, впечатлившее бы ее друзей. Сделать предложение я планировал, пока мы были бы в отпуске в Колорадо: дважды в год мы уезжали туда на горнолыжный курорт. Гребаный лыжный цирк с участием ее знакомых, называвших своих детей вздорными именами вроде Пейсли, Пейтон и Пресли, начинал не на шутку утомлять. Имена их детей я считал вздорными, потому что в них не было души. Если называть детей по шаблону, в конце концов они смешаются друг с другом и потеряют всякую индивидуальность. Моя мать назвала меня в честь библейского шпиона, полного сил и дерзости. Стоит ли говорить, что, как корабль назовешь, так он и поплывет.

Я предложил отправиться в поездку вдвоем. Сначала она отказывалась, ссылаясь на то, что не хочет отдыхать без «своей компании», но, думаю, уловила аромат обручального кольца, витающий в воздухе, и согласилась. За месяц до отпуска я запаниковал. И не той внутренней, тщательно сокрытой паникой. Нет, той паникой, при которой пробегал по шесть миль с Эминемом и Дре в наушниках и гуглил Оливию, до дыр заслушивая Coldplay. Я нашел ее – она работала секретарем в юридической фирме. Но вернуться к ней я не успел: попав в автомобильную катастрофу, я солгал столь масштабно, что изменил всю свою жизнь.