Воровка. Королевы бандитской Одессы

— Поди знай, — Глебов безразлично пожал плечами и принялся за еду. — Должно быть, рекомая дорога слишком много значит для самого императора. Похоже, не одни только государственные интересы движут царем-батюшкой. Полагаю даже, не столько они, сколько презренный металл. Слишком много вложено в дорогу, похоже, чтобы вот так просто отдать ее китайцам.

— Однако же есть какой-то договор…

— Есть и действует! Знаете, баронесса, я начинаю вас побаиваться. Стоит вам только произнести слово, как я нахожу его подтверждение в прессе. Вот-с, прошу.

Глебов положил перед ней очередные «Биржевые новости», и Ольга прочла:

Санкт-Петербург, двадцать девятое сентября.

В сущности, так называемого маньчжурского вопроса нет и он никоим образом не касается Японии. Что же есть на самом деле? Имеется формальный договор России с Китаем об условиях, на которых русские войска могут быть выведены из Маньчжурии. Имеется русская железная дорога в Маньчжурии, охраняемая русскими войсками. Вот и весь маньчжурский вопрос. Срок очищения Маньчжурии на днях миновал, но так как условия договора со стороны Китая до сих пор не исполнены, то русские войска остаются на неопределенное время на местах прежних стоянок. Точно так же поступило бы на месте России всякое другое правительство…

— Извольте… Выходит, японцев можно не опасаться?

— В том-то и дело, Ольга Дмитриевна, что их дóлжно опасаться. Они, как волки, один раз вцепившиеся в добычу, не расстанутся с ней более никогда. Еще в начале века их император вполне однозначно дал понять, что рассматривает все северные китайские провинции как японскую собственность, каковую непременно себе вернет. И нынешние все эти договоры… — Штабс-капитан помедлил, стараясь найти более точное слово. — Они для Японии суть пустой звук! Японцы своего добьются, попомните мое слово.

— Бедная наша отчизна, — в который уж раз за это утро вырвалось у Ольги.

* * *

Телеграмма о том, что штабс-капитану Глебову в очередной раз продлили отпуск по ранению, нашла его в Нанте. Баронесса в компании уже четы Глебовых собиралась в круиз по Атлантическому океану. Чрезвычайно холодный для этих благословенных мест январь отпугивал желающих странствовать по зимнему океану. Пароходная компания, дабы хоть как-то подогреть интерес господ путешественников, снизила цены на билеты вдвое, а за неделю до выхода в плавание даже сообщила всем, кто приобрел билеты во второй класс, что они станут желанными пассажирами первого класса. И все равно в плавание круизный «Кайзер Вильгельм дер Гроссе» отправился с полупустыми каютами.

Незадолго до этого в тихом предместье Парижа Поленька венчалась с Глебовым. Девушка была счастлива, баронесса — довольна. Сам же Глебов чувствовал себя так, словно его заточили в золотую клетку — за него принимались все решения, ему не надо было беспокоиться ни о заработке для семьи, ни даже о том, где завтра окажется его семья, он мог не думать.

Первые несколько дней путешествия, еще осенью в Провансе, штабс-капитан мысленно негодовал. Да, баронесса всегда советовалась со своими «детьми», однако Алексей Алексеевич чувствовал, что это просто дань хорошему тону, на самом же деле Ольга принимала все решения сама.

И все-таки, понегодовав положенное, Глебов смирился и успокоился. В конце концов, это было не так уж и унизительно. В банк, который ему посоветовала баронесса, исправно начислялось его жалованье вкупе со всеми положенными раненому герою довольствиями и аттестатами. Уж как Ольге удалось выхлопотать «отпуск по ранению», Глебов старался не думать. Верный своему принципу брать от жизни все, сейчас он просто наслаждался путешествием, хлопотами по отправке багажа да устройством уютного гнездышка в огромной каюте первого класса.

Своего рода платой за все приятности странствия были долгие беседы с баронессой и Поленькой о политике, оружии, дипломатии… Темы, на первый взгляд совершенно не дамские, изрядно интересовали их обеих. Поэтому, почувствовав, что знания его несколько устарели, Глебов взялся за изучение газет. Теперь он штудировал не только русские, но и английские с французскими и даже китайские. Постепенно перед его мысленным взором разворачивалась весьма неутешительная картина: империи следовало ожидать войны. И войны именно с Японией.