Воровская яма

– Было время, когда мы все знали расписание. По этому человеку можно было часы сверять.

– И где этот человек? Умер? – полюбопытствовал я.

– Нет. Жив. Он десять лет изучал расписание и ждал… свою красавицу-половинку.

Глаза мои округлились, и я с любопытством уставился на продавщицу.

– Кстати, он только что был в магазине.

– Это тот, что на старой «четверке» отъехал? – спросил я. – Седой такой, с пробором и в черной кожаной куртке.

– Да, зовут его Николай. Тут его практически знают все.

– Чем же он прославился? – поинтересовался я.

Торопиться мне было некуда, и, чтобы разговорить продавщицу, я, не церемонясь, предложил ей бутылку пива и свою скромную закуску. В ответ последовало молчаливое согласие.

Люба кокетливо повела широкими плечами, заперла дверь магазина, сунула в угол за прилавок кем-то забытые кожаные перчатки, перебросила через прилавок пластмассовый столик темно-зеленого цвета, весь исцарапанный разделочным ножом, затем передала по очереди две табуретки грязно-желтого цвета, прочно сделанные лет двадцать назад, и, сев напротив с бутылкой пива, начала рассказывать:

– Познакомились они в конце девяностых. Евгения приехала к своей родственнице, которая недавно умерла. Жила эта родственница здесь неподалеку, на Ленина, 38. Тогда они засиделись, и девушка опоздала на электричку. Следующая и последняя электричка шла через час. Устроилась Евгения в будке на перроне. Ждет-пождет, значит, электричку, а тут откуда ни возьмись появился насильник. Здоровенный мужик, который без спросу сразу стал ее за все места хватать. Как она вырвалась, уж я не знаю, но бросилась бежать по Энгельсу к улице Маркса. Бежит и кричит.

Тот за ней. Споткнулась, и он снова на нее, и сами понимаете с какими претензиями. И вот тут, рассказывают, появился спаситель, вот этот самый Коля-Николай. Хрястнул он бугая кулаком по тыкве, вытащил Евгению из-под него и пригласил к себе. (Он неподалеку от этого места живет – на улице Маркса.) А она возьми да пойди. Ей, наверное, было стыдно такой раскуроченной в поезде ехать. Коля жил один, невесты не было, а с женой расстался давно, кажется, лет шесть назад. И вот, значит, она оказалась у него. Получилось – из одних рук да в другие. Коля – вы ведь видели его – вообще малый красивый. Не очень высокий, но статный. Учился на агронома, но стал товароведом. Как он ее околдовал, один бог знает, но в этот же вечер они сошлись. Не просто сошлись, а искра пробежала, полюбили друг друга. Любовь такая через страдания получилась. Он спаситель, она, значит, спасенная и благодарная. Начали встречаться.

Она каждый четверг стала к нему ездить. Народ у нас глазастый, ничего не пропустит. До сих пор рассказывают, как он встречал поезд, протягивал ей у дверей руку с цветами, и она, счастливая и желанная, шла к нему в гости. Его приметили даже машинисты поездов, потому, что у него была привычка махать им цветами. Странная привычка.

– Почему, – возразил я, – привычка счастливого человека.

– Согласна! Но однажды она не приехала! – словно наперекор сообщила Люба. – Не приехала и в следующий четверг. Поползли разные слухи. Но Николай все равно ходил на станцию и ждал ее.

Зима, лето – он в определенное время, когда они назначали свидание, был на станции. Хорошо, что встречал после работы, а то неизвестно, на что он жил бы.

Многие говорили ему – плюнь, забудь!.. Бросила она тебя! Он – ни в какую! Узнал ее адрес, но и там сказали:

– Да, жила в маленькой съемной комнатке, но исчезла.

Говорят, что он из ее вещей попросил на память какую-то старинную картину. Бабка, у которой Женя жила, отдала ему картину. Говорят, что картина религиозная – святая на ней изображена. Конечно, он наводил справки: Евгения работала в музее работником зала, была на хорошем счету, врагов особых не было. В общем, нормальная, не из красавиц, но привлекательная женщина. Обращался он и в милицию – никаких следов. Тогда, в 90-е, много людей исчезало с концами. Говорят, и сегодня немало исчезает, но об этом не принято говорить, иначе у передачи «Жди меня» работы не будет.

Люба рассмеялась, вытащила сигареты и предложила мне; мы закурили.

– И что же дальше? – сгорая от нетерпения, спросил я.

– Прошло десять лет, а он все ходил и ждал ее.

К его поведению все привыкли, но считали, что на почве любви мужик потерял рассудок. Машинисты, видя его издалека, сигналили ему, как старому другу, прохожие и пассажиры перешептывались и посмеивались.

Больше всех издевались дети: ну знаете это – жених и невеста, тили-тили-тесто! А Николай ходил на станцию, вглядывался в каждый приезжающий поезд и ждал, когда она вернется.

– Ну и что дальше? – воскликнул я. – Вернулась?

– Да, она вернулась! Николай с трудом узнал ее. Когда незнакомая женщина бросилась ему на шею, он в первый момент растерялся и не узнал Евгению.