Восемь дорог Желтого источника

Липкий мед, смешанный с патокой, заливал уши, просачивался в сознание, не позволяя думать. Все, что целитель мог — смотреть расширенными слезящимися глазами на мучения несчастных и слушать…слушать… Речи Жестокосердного туманили разум, затягивали в мутную словесную трясину.

— Чем ты лучше них? — нашептывал голос. — Такой же грешник и убийца. Тебе одна дорога — к ним… ко мне.

«Да, — соглашался он безвольно, — ничем не лучше».

— Вот видишь? Тогда покорись и позволь избавить тебя от чувства вины…

Темные плети, уловив его покорность, слегка ослабили хватку, скользнули вниз, к ладоням — и тут же отпрянули. Правую кисть будто огнем обожгло. И это ощущение вдруг вернуло способность мыслить.

«Что же я делаю?», — пронеслось в голове. Он сглотнул, но заставил себя стоять ровно и послушно, и дышать так же, как раньше.

Путы почти исчезли, остались только те, что захлестывали запястья.

— Так что ты мне ответишь? Идешь ли со мной? — Сунди-ван в предвкушении провел по алым губам лиловым языком.

Целитель Лянь медленно повернул к нему голову, так же неспешно вращая запястьями, будто разминая их.

— Нет, — ответил он твердо — и приложил ладонь с начертанным на ней защитным иероглифом к черным «браслетам» на руках. Щупальца Тьмы тут же испуганно поджали «хвосты». — Вы неверно поняли меня. Я хотел извиниться перед вами за то, что все получилось именно так. Но я не раскаиваюсь. И теперь еще больше убежден, что сделал все правильно. Если тем самым я погубил свою душу… пусть так. Я готов принять за свой поступок любое наказание, которое назначит мне Владыка Янь-ван!

Имя Великого князя ада зазвенело, отражаясь от стен, пола, потолка. Тысячи отражений целителя в зеркалах задрожали, падая ниц. Рыжие глаза сверкнули гневом.

— Ах ты, червь! — рявкнул бывший император Поднебесной, выхватывая из-за пояса тяжелый меч. — Все равно окажешься в моей власти и тогда пожалеешь, что не издох под забором, как бродячий пес.

Лишь невысокий рост и врожденная ловкость помогли Лянь Чжэню уйти от страшного удара, и тот пришелся на одну из стен. Стекло пошло трещинами, а потом с оглушительным звоном раскололось и рухнуло вниз лавиной черных лезвий, норовя изрубить-изрезать-искромсать.

Целитель отскочил в сторону, но стеклянные клинки, легко порвав одежды, вошли в плечо, бедро, скользнули по ребрам, заливая белый шелк красным. Десятки крошечных осколков злыми осами впились в кожу рук и лица. Он сделал шаг назад и, желая защитить глаза, вскинул руки, острый металлический уголок царапнул ладонь — табличка. Все это время он сжимал ее и сам не замечал этого.

«Вот же выход, — отстранено подумал он, — был… поздно…»

Рассекая воздух, меч Сунди-вана летел прямо на него. Лянь Чжэнь успел лишь дернуться и поднять руки еще выше, чтобы основной удар пришелся на них. Тело одеревенело, предчувствуя чудовищную боль.

«Дзонг!» — раздался лязг металла о металл, и расходящиеся волны от удара сотрясли тело так, что он упал навзничь. Рук он не чувствовал вовсе… Боли, что странно, тоже.

«Дзинь-дзинь-дзинь», — заскакали по каменному полу слитки желтого металла. Почему-то два…

По ушам ударил полный ярости рык. В следующий миг целителя, будто куклу, вздернули за грудки, и он увидел перед собой темно-синее, в багровых полосах, лицо, звериный оскал и горящие ненавистью оранжевые глаза. Только видение это было подернуто золотистым маревом.

— Тваааарь, — было последнее, что он услышал, потом левую ладонь ожгло огнем, взгляд заволокло черной пеленой, а через несколько мгновений, показавшимися едва ли не вечностью, он обнаружил себя стоящим перед вратами Великолепия. На тыльной стороне его ладони сияла одноименная печать.

«Как? — растеряно думал он, глядя на нее. — Я же не успел… «Воззвать к Хозяину Желтого источника и преломить табличку» — я же не сделал ничего из этого. Или сделал?..»

«…которое назначит мне Владыка Янь-ван! Владыка Янь-ван… Янь-ван…» — зазвенело в ушах эхо его же крика. Выходит, Влыдыка его услышал. А что до таблички…

Тут плечи целителя затряслись от неуправляемого, нервного смеха. Как он ни пытался сдержать его, как не закрывал ладонью рот, ничего не помогло — хохот так и рвался наружу, скручивая тело, сгибая его пополам. Глаза слезились, мышцы живота свело, будто судорогой.

— Выходит Сс-сунди-ван сам того не вв-ведая, помог мне — расколол т-т-абличку с печатью Вв-владыки. — от смеха целитель снова начал запинаться. Слова хотели быть озвученными, и он произносил их вслух, хоть вокруг и не было ни единого слушателя. — Неудивительно, что он т-так разозлился.

Отсмеявшись вволю, Лянь Чжэнь выпрямился и в смешанных чувствах взирал какое-то время на врата Великолепия.

— Что ж, дороги назад нет, — рассудил он и, осмотрев себя, истекающего кровью, добавил: — Великолепие мое, конечно, спорно, но теперь я вполне соответствую этим вратам хотя бы по цвету.

Он усмехнулся, подумав, что эта шутка вполне пришлась бы по вкусу Рэн-лану. И ощутил искреннюю благодарность к варвару и колдуну. Если бы ни его помощь, разговор с бывшим императором мог бы завершиться совсем скверно.