Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

ДЖОРДЖ: Когда она выбросила из окна мой парик, эта было самое прекрасное событие в моей жизни. Я снова стал прежним. Нервный, комплексующий, дерганый параноик. Это ли не счастье!

Однако помимо невротичных черт Джордж проявляет немало других, присущих, в частности, Обаятельному Неудачнику. Он постоянно придумывает все новые и новые хитроумные планы, пытаясь заполучить желаемое – работу, подругу – или отделаться (от подруги). Целеустремленный и преисполненный надежды, он не замечает, насколько далеки от реальности его замыслы и насколько они могут кому-то навредить. Джордж выглядит отчаянным, оптимистичным и иногда обаятельным Неудачником, как в этой сцене, где он с сарказмом отзывается в беседе с Джерри о своих провалившихся попытках добиться увольнения из команды «Нью-Йорк Янкиз»:

ДЖОРДЖ: Да что ж такое, у меня и с провалом сплошные провалы!

ДЖЕРРИ: Да ладно тебе…

ДЖОРДЖ: Даже накосячить толком не могу.

ДЖЕРРИ: Глупости, ты на каждом шагу косячишь.

ДЖОРДЖ: Правда?

ДЖЕРРИ: Еще какая. На тебя ни в чем нельзя положиться.

ДЖОРДЖ (с гордостью): Ну тогда самое время подняться, отряхнуться и снова головой в омут.

Однако мне кажется, что в Невротика Джорджа Костанзу превращает прежде всего осознание, что он застрял в шкуре Обаятельного Неудачника и ему ее не сбросить. Это доводит его до белого каления. Сценаристы подкидывают ему один сюжет Обаятельного Неудачника за другим. В результате мы получаем Невротичного Обаятельного Неудачника.

Такая же картина наблюдается с Джоном Крайером в роли Алана Харпера из разменявшего второй десяток сезонов сериала «Два с половиной человека». Алан – Невротик до мозга костей: одет с иголочки, тревожный, полный комплексов, но при этом ходячая энциклопедия. Однако его жизнь – бесконечный сюжет Обаятельного Неудачника: оставшийся без средств к существованию разведенный отец, живущий за счет своего плейбоя-братца Чарли (а затем Уолдена) на вилле в Малибу. И тем не менее сквозь оболочку Обаятельного Неудачника постоянно проглядывает его невротичная сущность. Вот Алан стоит с Чарли в очереди в ночной клуб, явно чувствуя себя не в своей тарелке:

АЛАН (принюхиваясь): Кто-то тут курит косяк. Да-да, это совершенно точно ганджа. Отлично! Теперь нас всех заметут… О, еще лучше! Я наступил на презерватив.

Алан все тот же неловкий «ботаник», особенно во взаимоотношениях с женщинами. Вот он очарован красавицей по имени Шерри:

АЛАН: Рядом с такой невообразимо прекрасной женщиной, как Шерри, ты больше ни о чем другом и думать не можешь… Как?.. Как сделать, чтобы разбрызгиватели не срабатывали, когда косишь газон?

Или вот:

АЛАН: У меня никогда не было такой женщины, я… Я буду беречь ее, обожать ее, я возглавлю собственное маленькое государство и помещу ее портрет на марку, чтобы лизать ее в затылок.

Иногда у Невротиков проявляются черты Язвы/Хама. Стоит другим персонажам нарушить неписаный кодекс или проявить непонимание, как Невротик становится желчным и даже злобным. Перед нами Ларри Дэвид, звезда сериала «Умерь свой пыл». Когда что-то идет вразрез с кодексом, Ларри моментально делается ершистым, резким, а порой и начинает плести интриги (что обычно оборачивается против него самого). Однако в глубине души, как и любой Невротик, он все тот же нервный, легковозбудимый, боящийся остаться не у дел человек, который беспокоится об окружающем мире и своем месте в нем.

Примеры намерений для Невротика:

Дать понять

Просветить

Довести до совершенства

Прояснить

Объясниться

Рационализировать

Придраться

Убедить

Проанализировать

Упорядочить

Проконтролировать

Усомниться

Рекламная пауза

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука