Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

ЭД: Ну давай, парень, улыбнись. (Ральф вымучивает улыбку.) Вот, молодец! Шире, шире, вот так! Так и держись, пусть у тебя хоть год уйдет на поиски работы. Даже если ты вообще ее теперь не найдешь!

РАЛЬФ: Какие ж тут улыбки? Девять лет отпахал. Сегодня меня уволили, завтра забудут, как звать. Даже в лицо не вспомнят.

ЭД: Ну и отлично! (Пауза.) Приди к ним завтра и наймись заново!

Из того же теста слеплена героиня сериала «Все в семье» Эдит Банкер (Джин Стейплтон). Вечная доброхотка – как в этой сцене, где ее муж Арчи (Кэрролл О’Коннер) и дочь Глория (Салли Стратерс) обсуждают смертную казнь.

АРЧИ: Вот спроси свою мать, она-то за смертную казнь.

ГЛОРИЯ: Ма, правда?

ЭДИТ: Да, конечно.

ГЛОРИЯ: Ма?!

ЭДИТ: Только если она будет не очень суровой.

Арт и Джин мастерски привносят во взрослый образ детскую непосредственность и веру в лучшее. Именно на этих качествах, а вовсе не на глупости как таковой и нужно строить этот типаж. Вас должна приводить в восторг любая малость, а неудача – разве что расстраивать, не вызывая уныния и обиды. Всегда нужно поворачиваться к зрителю этой лучезарной, неунывающей стороной. Какую бы сцену вы ни разыгрывали, забудьте свои взрослые мысли и посмотрите на происходящее глазами восторженного ребенка.

Поучиться можно у Тони Банты (Тони Данца) из «Такси». Пусть он не семи пядей во лбу, именно ему нередко доверяются остальные персонажи. И причиной тому, вероятнее всего, его оптимистичный, «солнечный» настрой. Он всегда подбодрит и утешит, как правило, какой-нибудь нелепицей или фирменной дурашливой улыбкой. Позже Данца привнесет наработки для этого образа (добавив капельку здравого смысла) в свою новую роль – Тони Мичелли из «Кто здесь босс?»

АНЖЕЛА: Эх, ладно, будь что будет.

ТОНИ: Нет, так не годится. Если будет что будет, то ты даже не поймешь, твоя мечта еще будет или уже была.

(Обратите внимание на ключевое слово «быть» в разных формах.)

Иногда лучше жевать…

В отличие от Обаятельного Неудачника, сознательно закрывающего глаза на нежелательные обстоятельства, Дуралей о многом просто искренне не подозревает. Вспомним одного из величайших Дуралеев – Гомера Симпсона (озвученного Дэном Кастелланетой). Вот Гомер огорошен решением своей дочери Лизы стать вегетарианкой:

ГОМЕР: Значит, мясо животных ты теперь не ешь? А бекон?

ЛИЗА: Нет.

ГОМЕР: Ветчину?

ЛИЗА: Нет!

ГОМЕР: Свиные отбивные?

ЛИЗА: Папа, это все одно и то же мясо!

ГОМЕР (усмехаясь): Ну да, Лиза, конечно… От волшебного, сказочного животного.

(Обратите внимание на расширенный триплет в репликах Гомера.)


Гомер – полный энтузиазма, застрявший в детстве плюшевый мишка, в голове которого одни опилки. Опилки, сплошные опилки и ничего кроме опилок. Он молится Супермену, он изобрел стреляющий косметикой пистолет для макияжа, он собирал по всему Спрингфилду жир, чтобы сделать на нем деньги. Сценаристы постоянно прописывают для него сюжет Обаятельного Неудачника, и Гомер из недели в неделю безуспешно, но оптимистично пытается достичь желаемого. Однако по природе своей он самый настоящий Дуралей. И хотя мозг старается уберечь его от ошибок (да, Гомер общается с ним как с посторонним), преодолеть свою глупость наш герой не в силах, особенно когда вешает лапшу на уши Мардж.

МАРДЖ (зная, что Гомер был в баре у Мо): Гомер, ты где был?

МОЗГ ГОМЕРА: Не говори про бар, не говори про бар, не говори про бар.

ГОМЕР: Порно. Я покупал порно.

Ну, Гомер, ты даешь…

Кроме того, Дуралей частенько «тормозит», не успевая за ходом чужих мыслей. Если немного выждать, он, возможно, «догонит» (подчеркиваю, возможно). К Энди Дуайеру это относится как ни к кому другому. Вот он дарит подарок на день рождения своей сослуживице и будущей девушке Эйприл Ладгейт (Обри Плаза):

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука