Читаем Восемь комедийных характеров. Руководство для сценаристов и актеров полностью

Дуралей-злодей?

Хоть и редко, сценаристам комедийных сериалов все же приходит в голову мысль ввести в сюжет «злодея». И тогда они лепят его на основе Дуралея. В этом случае он вызывает у зрителя некоторую симпатию и становится менее устрашающим – как хорошо видно на примере «Героев Хогана».

Полковник Вильгельм Клинк (Вернер Клемперер) и сержант Ганс Шульц (Джон Баннер) – стопроцентные Дуралеи, хоть и притворяются, будто что-то понимают в управлении лагерем военнопленных. Эти чурбаны настолько безобидны, что начинают нам почти нравиться, – а ведь это, на минуточку, фашисты…

Возвращаемся к просмотру…

ДОРОТИ: Я что, по-твоему, в лесу выросла?

РОЗА: Нет, почему? Ты его, скорее, рубила.

Или вот:

БЛАНШ: Что ты обо мне подумала, когда первый раз увидела?

РОЗА: Что ты слишком ярко красишься и, наверное, та еще шлюха. Но я ошиблась. Красишься ты не слишком ярко.

У Дуралея всегда что на уме, то и на языке, даже подтекст. И он ничего не может с этим сделать. Он высказывается начистоту, не догадываясь, что это может звучать банально или задеть кого-то. Представьте себе маленького племянника или племянницу, который без задней мысли выпаливает: «У тебя голова какая-то кривая» или «У тебя изо рта пахнет». Вот и Дуралей частенько ляпает что-нибудь обидное без всякого намерения обидеть, и при правильной подаче это может быть очень смешно.

Звезд с неба не хватает

Дуралея часто дают в партнеры Логичному Умнику – как в случае с Розой и Дороти. Из столкновения противоположностей рождается конфликт. Когда такая парочка пытается преодолеть возникшее по сюжету затруднение, очевидно, что инициативу лучше предоставить Логичному Умнику, но Дуралей все равно лезет помогать, даже если ничего умного в голову не приходит.

В сериале «Воспитывая Хоуп» Берт постоянно конфликтует со своей куда более хитрой и циничной женой Вирджинией (Марта Плимптон), особенно в вопросах… воспитания Хоуп. В этой серии, случайно заперев внучку в оранжерее, они лихорадочно думают, как ее вызволить.

ВИРДЖИНИЯ: Что будем делать? Думай.

БЕРТ: Ты же знаешь, я по заказу думать не умею.

ВИРДЖИНИЯ: Думай!

БЕРТ: Прекрати меня дергать! Когда ты говоришь «думай», я только об этом слове и думаю…

ВИРДЖИНИЯ: Ладно, ладно!

БЕРТ: …Оно заполняет собой весь мозг. Думай, думай, думай! Мигает разными цветами, меняет форму, через него не пробиться!

(Обратите внимание на ключевое слово «думать».)

Берт Ченс – замечательный Дуралей. Но что я вам говорю, пусть он сам скажет:

БЕРТ: Добытчик из меня не ахти какой. Я не особенно умен, не особенно хитер и не особенно смекалист.

Актеру и сценаристу важно сделать образ искренним и бесхитростным, поскольку представители этого типажа – люди бескорыстные, широкой души.

Мой недалекий друг

Как вы уже, наверное, убедились, Дуралей и вправду легко располагает людей к себе. Дружить с ним хотят все. Лечиться у него, назначить его своим представителем в суде или даже поручить ему следить за домом, пока вы в отъезде, – ни за что, но впустить его в свою компанию – охотно. В обществе человека с таким радужным настроением и стремлением осчастливить всех вокруг всегда приятно. А еще он согласен на все:

ДЖЕФФ УИНГЕР: Трой, ты должен прочистить мозги.

ТРОЙ: Сделано.

Трой из «Однокурсников» – перекочевавший в институт тупой качок-старшеклассник. Подыграть одногруппникам Трой рад всегда, особенно своему другу Абеду Надиру. Выдумкам этой парочки нет предела: построить самый большой форт из одеял в институтском коридоре, вести мнимое утреннее телешоу или играть в виртуальные игры в собственном «Дриматории».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми
Супербоги. Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми

Супермен, Бэтмен, Чудо-Женщина, Железный Человек, Люди Икс – кто ж их не знает? Супергерои давно и прочно поселились на кино- и телеэкране, в наших видеоиграх и в наших грезах. Но что именно они пытаются нам сказать? Грант Моррисон, один из классиков современного графического романа («Бэтмен: Лечебница Аркхем», «НАС3», «Все звезды. Супермен»), видит в супергероях мощные архетипы, при помощи которых человек сам себе объясняет, что было с нами в прошлом, и что предстоит в будущем, и что это вообще такое – быть человеком. Историю жанра Моррисон знает как никто другой, причем изнутри; рассказывая ее с неослабной страстью, от азов до новейших киновоплощений, он предлагает нам первое глубокое исследование великого современного мифа – мифа о супергерое.«Подробнейший и глубоко личный рассказ об истории комиксов – от одного из умнейших и знаменитейших мастеров жанра» (Financial Times).Книга содержит нецензурную брань.

Грант Моррисон

Кино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино
Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как исследовательскую работу, но в определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как понимает ее режиссер, и обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Последний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять Nazisploitation и подорвать конвенции спагетти-вестерна.

Александр Владимирович Павлов

Кино
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов
Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Киновед Дмитрий Комм на протяжении многих лет читает курс, посвященный фильму ужасов, на факультете свободных искусств и наук Санкт-Петербургского государственного университета. В своей книге, основанной на материалах этого курса и цикле статей в журнале «Искусство кино», он знакомит читателя с традициями фильма ужасов и триллера, многообразием школ и направлений на разных континентах и в различных социокультурных условиях, а также с творчеством наиболее значимых режиссеров, создававших каноны хоррора: Альфреда Хичкока, Роджера Кормана, Марио Бавы, Дарио Ардженто, Брайана Де Пальмы и других. Книга может быть рекомендована студентам гуманитарных вузов, а также широкому кругу любителей кино.

Дмитрий Евгеньевич Комм , Дмитрий Комм

Кино / Прочее / Учебники / Образование и наука