Восемь мечей

– …но так и есть. Подумать только, что начнется, когда все это вылезет наружу. Огласка, скандал, сплетни… Боже мой, разве вы не понимаете? Наверное, и нашу свадьбу отменят; они определенно попытаются это сделать, я свою мать знаю. Им, конечно, не удастся, но не в том суть. За что нам это все? За что?.. – Выражение его лица было таким растерянным, даже отчаянным, будто мысленно он вопрошал, почему в этом мире должны быть преступники, да еще в тот самый момент, когда он собирается жениться. – Зачем это все вытряхивать? Скажите мне?

– Но разве, мальчик мой, – сказал епископ, – для вас не имеет значения то обстоятельство, что отец вашей невесты оказался преступником? Убийцей?

Желваки заходили на лице Морли. В глазах читалась растерянность.

– Мне плевать, – процедил он, – даже если эта старая свинья виновна во всех убийствах на территории Чикаго… Но зачем выставлять это на всеобщее обозрение?

– Но ведь вы хотите выяснить правду, разве не так?

– Наверное, да, – признал Морли, потирая лоб. – Таковы правила. Их надо соблюдать. Но почему нельзя схватить его и тихонько повесить так, чтобы никто не узнал?.. Я, конечно, несу какую-то чушь, но если бы вы только поняли, о чем я… С чего газетчики взяли, что имеют право обсасывать любой приглянувшийся им скандал только из-за того, что кого-то там прибили? Почему нельзя вершить правосудие в тишине, как пишут законы и проводят операции?

– То, о чем вы говорите, мистер Стендиш, – начал доктор Фелл, – нужно обсуждать как минимум за полудюжиной бутылок пива. Хотя, полагаю, в данный момент вам не стоит опасаться скандала. Я обдумывал этот вопрос, наш дальнейший план действий… Вы догадываетесь, что мы предпримем?

– Нет, – без всякой надежды в голосе ответил Морли, – хотя очень хотелось бы.

– Страшно неприятно с подобным столкнуться, однако что есть, то есть. Убийца Деппинга, тот самый неизвестный, невероятно умный человек, разработавший весь этот план, все еще здесь. Он никакой не одиозный гангстер, а, скорее всего, свой человек в английской деревне и находится, должно быть, не дальше мили отсюда. Именно поэтому я прибег к столь многосложному объяснению, чтобы мы могли сконцентрировать наши усилия. Как я полагаю… – Фелл склонился вперед и ткнул пальцем в центр своей ладони, – как я полагаю, он чувствует себя в полной безопасности. Считает, что спихнул убийство на Льюиса Спинелли. В этом состоит наше преимущество и единственный способ застать его врасплох. А потому до поры до времени нам необходимо помалкивать обо всем, что нам известно, включая подозрения о прошлом Деппинга. Их я могу довести до Хэдли, и его люди наведут об этом справки из Лондона. Но то, что нам удалось узнать, мы должны держать при себе. Кроме того, джентльмены, у нас есть несколько ценных зацепок. Убийца совершил пару ошибок, на которые пока нет необходимости указывать, но самой большой ошибкой было оставлять здесь эту восьмерку мечей. По ней мы поймем, где искать мотив.

– Ну теперь-то вы готовы, – спросил епископ, – рассказать, что же все-таки означают эти мечи?

– О да. Не знаю, обратили ли вы внимание на количество книг о…

Снаружи донесся звук множества приближающихся голосов и топот множества ног. Морли и епископ выглянули в окно.

– Сюда движется целая толпа, – сообщил Морли, – мой отец, и инспектор Мерч, и моя сестра, и доктор Фордис, и еще два констебля. Я…

Полковник явно не мог сдержаться. Тишину рощи снизу доверху прорезал его хрипловатый голос, нетерпеливый и ликующий:

– Эй, там! Спускайтесь! Всё уже! Все!

Епископ попытался выглянуть сквозь витые прутья решетки. Немного помедлив, он крикнул в ответ:

– Зачем же так кричать, Стендиш? Что – все?

– Как – что? Поймали! Мерч поймал. Сейчас он у нас запоет!

– Кого поймал?

– Как – кого? Льюиса Спинелли, черт подери! Мерч арестовал его в деревне.

– Ого! – воскликнул Донован и обернулся на доктора Фелла.

Глава восьмая В гостинице «Чекерс»

Строго говоря, здесь вашему покорному слуге, летописцу приключений доктора Фелла, стоило бы извиниться за то, что он собирается представить вам этакую конфетку, а именно Патрисию Стендиш. Слово «конфетка», как неоднократно заверял вашего покорного слугу Хью Донован, описывает ее лучше всего, и значение его будет раскрыто далее. Не зря ведь оно рифмуется со словом «кокетка».

Извиниться мне следует прежде всего потому, что все известные знатоки вопроса сходятся на том, что нехорошо (правдива ли история или является плодом писательского воображения) вот так вводить в повествование героиню. Как говорит небезызвестный Генри Морган, совсем уж скверно, если героиня эта сероглазая и бесстрашная, как Грейс Дарлинг[4], хладнокровная и рассудительная, любящая совать носик во все дела и попадать в переделки, стреляющая не хуже детектива, да еще к тому же на протяжении целой книги так и не может решить, нравится ли ей герой.