Восемь с половиной часов

– Ну так постарайтесь, чтобы и таких, и подобных случаев больше не было!! Иначе они будут на вашей совести, Афанасий Михайлович! – Глаза директора снова горели, он наклонился вперёд через стол. И указал на дверь.

Афанасий Михайлович уже вскочил и при выходе, обернувшись, осмелился поинтересоваться, пытаясь загладить свою вину услужливостью (не самый лучший способ, но один из наиболее частых):

– Не прикажете ли привести его сюда для опыта?

– Я сам решу, когда и кого сюда приводить! – рычал директор. – У вас ещё предложения?

Предложений больше не оказалось. Уж насколько отважно и независимо держался Афанасий Михайлович в разговорах с директором, тот так умел рявкнуть, что ноги подгибались даже у него. Управляющий неловко спустился по узкой лестнице и с облегчением закрыл дверь на третий этаж.

Очередной раз Ярослав Карлович с усталым видом откинулся на спинку кресла. Он переводил невидящий взгляд с полки на полку многочисленных шкафов, на пляшущее пламя камина, на зашторенное окно, вновь погружаясь в свои раздумья. Нет ничего хуже, когда какая-нибудь мысль не даёт нам покоя, снова и снова возвращаясь и терзая измученный мозг, но такое уж существо – человек: если у него нет проблем физических или материальных, он обязательно придумает себе моральные. Особенно это касается ответственных и дотошных людей, к каким и относился Ярослав Карлович. Он не мог отложить возникшую проблему на потом, пусть даже ненадолго, а пытался решить её немедленно, доводя себя до нервного истощения.

Ошибку допустил именно он. И ни комната, ни ненадёжные дверные замки, ни невнимательный сторож здесь не причём. Взор упал на часы, принесённые утром из той комнаты. И напольные часы, и карманные их показания подтвердили – без пятнадцати восемь. Часы шли чётко, не отставая и не убегая.

В дверь постучали – невысокий молодой парень, прислуживавший директору, принёс ужин. Очень даже кстати. Это был сын Афанасия Михайловича – человек, которому в какой-то мере можно было доверять, и за которого поручился сам Афанасий Михайлович. Посторонних людей здесь категорически быть не должно. Впрочем, этот паренёк только и делал, что приносил еду да растапливал камин. Решив хоть немного отвлечься, Ярослав Карлович принялся за ужин, но перед этим достал из шкафа папку с буквой «П» нам корешке и открыл её на странице Панин Михаил. Даже такое приятное занятие, как приём пищи, директор не мог провести без пользы для своего дела.

За Паниным Мишей числились лишь незначительные нарушения, и в толстый журнал в ящике стола он не удостоился чести быть внесённым. С этим мальчиком директор не работал, поскольку в разделе «личные качества» значились такие, как доброжелательность, открытость, непосредственность, готовность придти на помощь, радушность, неконфликтность… Далеко не лучший перечень для того, из которого хотят создать способного на любые поступки «живого» робота. «Сделать из человека, обладающего необходимыми предпосылками, солдата, готового выполнять любые приказы вне зависимости от степени риска для себя, разумно продумывая и планируя действия, влекущие максимальную выгоду для государства» – вот единственная цель как этих экспериментов, так и существования данного заведения в целом. Сделать робота, машину на биологическом топливе с полным подавлением человеческих инстинктов и принципов индивидуума путём воздействия на мозг химических веществ – вот какую задачу ставил перед собой Ярослав Карлович, днями пропадая в лаборатории, перед ним в свою очередь эту задачу поставила власть. И создание таких машин должно быть быстрым и чётким. В расчёте на это и были выделены средства на проект. Но на самом деле оказалось всё не так просто. Эксперименты пока не имели должного результата, ни один «робот» пока не был создан даже наполовину. И Ярослав Карлович отнюдь не радовался по этому поводу.