Восемь с половиной часов

– Спасибо, хорошо. – Миша недоверчиво смотрел в скорее озабоченное сегодня, чем грозное, лицо, прикрывая ладонью левое плечо, которому вчера досталось.

– Снилось ли тебе что-нибудь? О чём ты думал, засыпая?

– Мне ничего не снилось, но я думал о том… как… хорошо бы было жить дома и каждый раз так спать.

– Разве здесь тебе не нравится? То, что произошло вчера, не должно пугать тебя, просто не нужно было убегать… Как видишь, ничего ужасного здесь нет. – Директор задумался на минуту о том, как действовать ему в дальнейшем, его отвлёк Мишин голос.

– А что тогда случилось с другими учениками?

Директор взглянул на него, уловил решительный, не верящий взгляд; в нём снова зародилось нетерпение, но он подавил его и ответил:

– Их тоже забрали. Просто перед тем, как какого-нибудь ученика забирают домой, родители и он беседуют со мной о его дальнейшем воспитании, я даю рекомендации… – неуверенно говорил Ярослав Карлович, отчётливо понимая, что на месте Миши он бы тоже не верил в эту чушь. Решив исключить возможность дальнейших вопросов, он сказал: – Ты можешь идти в свою спальню, умываться и готовиться к завтраку.

Мальчик ещё несколько секунд посмотрел на директора, он явно хотел ещё что-то спросить, но потом всё же встал и также медленно пошёл к выходу.

– Ты не представляешь, как тебе повезло… пока. – Пробормотал директор под нос, когда ребёнок вышел.

Он встал из-за стола, взял несколько папок и направился в лабораторию, чтобы снова провести там день, снова погрузиться в царство химических формул, пробирок и раздумий. Первым делом ему не давало покоя то, что произошло с часами в ту ночь, почему они были переведены. Он чувствовал, что разгадка кроется именно здесь. В эту ночь часы шли верно, и мальчик никуда не делся. Что, если попробовать с вечера поставить их на другое время? Истина рождается в опытах, и уже на следующую ночь директор проверил эту гипотезу, снова пригласив в комнату Мишу, и снова получил тот же результат.

Не мог Ярослав Карлович догадаться, что Федя, когда оказался в комнате один, просто-напросто сел за стол и перевел часы на восемь с половиной часов вперёд, желая, чтобы эта ночь как можно скорее прошла и его забрали отсюда, не предполагая, какие кошмарные последствия повлечет за собой данное действие в первую очередь для него самого. Сделал пустой, бесполезный поступок, как это свойственно ребёнку, и тем самым поставил гениального учёного в тупик.

Не мог Ярослав Карлович также и подумать, что Миша не верил ему ни на толику. Тот хорошо знал, что у детей, обучающихся в этой школе, в большинстве случаев нет родителей либо же они в принципе не имеют возможности забрать их, иначе бы сделали это незамедлительно. Да и зачем им приезжать за своими детьми обязательно ночью? С чего вдруг они решили тайно забрать их отсюда, если предположить, что они сами сюда их и отдали? Кроме того, выпавший из окна той комнаты около трёх лет назад мальчик – тому подтверждение. На тот момент Миша ещё не попал сюда, но ему рассказывали старшеклассники. Тот случай приключился в один из первых экспериментов Ярослава Карловича, он тогда ещё только придумывал состав большинства веществ, которыми сейчас пользовался, и напутал с препаратом, отвечающим за пространственные рамки проведения опыта. В результате мальчик выбросился из окна с такой силой, что не только пробил два стекла, но и оказался в пятнадцати метрах от стены школы. Разумеется, тогда это попытались замять тем объяснением, что он лазал по деревьям и свалился. Но некоторые всё же слышали жуткий крик ночью и грохот, а потом видели осколки стёкол в траве.

Поэтому, пока эксперименты директора проходили безболезненно для Миши, он решил во что бы то ни стало сбежать. Днём охрана школы была настолько усилена, что осуществить сей поступок проще было бы ночью. На ночь все дети, заранее пересчитанные, запирались в спальнях с крепкими дверьми и решётками на окнах, и часть охраны снималась. Оставались пара сторожей при выходе из школы, да у выезда со школьной территории в сторожке – тот должен был с собакой ходить по территории, но как правило спал. Афанасий Михайлович был достаточно умный человек, чтобы не сообщать об этом директору во избежание лишних проблем с поиском нового сторожа, тем более ночью попыток к побегу не случалось. Сам же директор мало интересовался повседневными делами и управлением и полностью доверял в этом Афанасию Михайловичу, наивно полагая, что крика и удара кулаком по столу достаточно, чтобы люди безоговорочно выполняли его приказания.