Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

– Упрощенное написание – своего рода стенография. У нас этим пользуются в основном в библиотеках. Вы быстро научитесь. Было замечено, как из космоса на Землю упал метеор; никто не знает, когда это произошло, но, вероятно, в ваше, Доусон, время. Потом оказалось, что это космический корабль, но он был необитаем. Больше о нем ничего узнать не удалось. Он так и остался загадкой, как метеоритный кратер в Аризоне.

– Понятно, – сказал Доусон, думая о своем. – Я хотел поговорить о твоем эксперименте, Феред. Знаешь, когда-то и я был ученым, исследователем. Может, сейчас я мог бы посодействовать?

Молодой человек, похоже, пришел в волнение.

– Вы хотите побольше узнать о принципах вибрации? Давайте я сначала изложу мою теорию…

– Ты что, не боишься мне об этом рассказывать?

– С чего бы мне бояться? – спросил Феред, и Доусон решил больше не поднимать эту тему.

У него появилась идея. Доусон внимательно слушал Фереда, который принес все свои чертежи и принялся объяснять самым подробным образом. Доусон время от времени вставлял тщательно сформулированные замечания. Он выдвигал предположения и рассказывал о своих собственных экспериментах, которые ставил еще в колледже. Феред слушал внимательно. Затем он начал задавать вопросы о лабораториях 1941 года, об огромных научно-исследовательских комплексах, о работе отдельных ученых.

– Знаете, Доусон, – сказал он наконец, – мне бы, наверное, понравилось жить в ваше время. Вот вы говорили, что у вас люди сами завершали то, что было ими начато. Должно быть, это здорово.

– Да, это было здорово… и сейчас было бы здорово. Вот только тебе никогда не случалось это сделать.

– Верно…

Немного подождав, Доусон с нарочитой небрежностью заметил:

– Я полагаю, Совет разрешил бы тебе продолжить исследования, если бы ты об этом попросил.

Феред взглянул на него виновато:

– Но зачем? Я ничего не умею делать лучше Совета. С моей стороны было бы эгоизмом просить об этом.

– Почему? Пусть бы план эксперимента оставался у Совета, а ты в случае ошибки мог бы ее исправить. Вот смотри. – Доусон указал на неправильно составленное уравнение. – Каким образом эта вибрация повлияет на движение молекул? А квантов?

– Тогда молекулы стали бы… – начал Феред и запнулся. – Но это же не моя работа!

Доусон промолчал. Феред принялся ходить из угла в угол. Затем уставился на чертежи и глубоко задумался. А Доусон улыбался.

Возможно, он заваривает колоссальную кашу. Возможно, паренек ему просто нравится. Возможно, Доусон пожалел его, увидев, как он повел себя в автомобильной аварии.

И все же немного самостоятельности Фереду не повредит. Если бы он сам работал над своим экспериментом, то испытал бы чувство независимости, понял бы, что он не просто винтик в машине.

Да и вообще было что-то крайне нездоровое в жизни городка Дэсони.

В тот вечер Доусон обедал с Фередом и Бетьей. Ребята были ему симпатичны, и все же пребывание в их доме пробуждало тягостные воспоминания. Мягкое освещение комнаты наводило на мысли о ресторанчике в Гринвич-Виллидже, куда он часто водил Мэриан.

Внезапно им овладело ощущение полной нереальности происходящего.

Да как же такое может быть? Живой и здоровый, он ест и пьет, и это в двадцать шестом столетии, а все то, что было для него родным и близким, теперь всего лишь история?! А Мэриан? Ее даже в истории нет. Ужасно думать, что она ушла в небытие, превратилась в пыль, не оставив на Земле ни малейшего следа.

Доусон постарался перебороть это тяжелое чувство. Нужно постоянно держать мозг в тонусе…

– Ну, что с экспериментом? Ты попросил разрешения?

– Да, – ответил Феред и улыбнулся, заметив, как удивленно взметнулись белесые брови Бетьи. – Я хочу сам его закончить, обожана моя. Или хотя бы попытаться.

Девушка тряхнула головой и собралась что-то сказать, но прозвучал звонок. Крышка стола отъехала в сторону, и перед Фередом появился маленький металлический цилиндр. Юноша поднес его к уху, послушал, а затем взглянул на Доусона и Бетью:

– «Обсудим проблему, решение должно найтись».

Интересно, подумал Доусон, во что за эти века эволюционировал коллоквиализм «помяни черта».

Феред закончил разговор. Его глаза сияли.

– Я получил разрешение!

– Получил? – переспросил Доусон, почему-то испытав разочарование.

Он ожидал чего-то другого, хотя и сам не мог сказать, чего именно.

– Да. Меня вызывают в Вашингтон. Дадут лабораторию. Обожана моя!.. – Феред вскочил, обежал стол и горячо поцеловал Бетью. – Это означает, что у нас будет огромный грант!

В глазах девушки блестели слезы.

– Ты собираешься меня бросить? – спросила она.

– Не бросить, а оставить, совсем ненадолго. Здесь мне трудновато, а в Вашингтоне прорва всякого оборудования. И если я зайду с моими расчетами в тупик, мне всегда помогут.

– Ага, как же, – сказал Доусон.

Лицо Фереда вспыхнуло.

– Обожана моя… я же уеду ненадолго. Доусон, они хотят, чтобы я взял вас с собой.

– Как любезно. А если я не поеду?

Стать винтиком хорошо отлаженной машины? Сама мысль об этом была Доусону ненавистна.

– Тогда Совет пришлет к вам своего представителя.