Восход Левиафана

В итоге, Песочный человек мигрировал в Западную Европу, где в XIX веке принял свой нынешний облик. Он был много моложе Тота и Эрры, но на удивление - не слабее. Эрра объяснял это гибкостью его натуры, способностью легко приспосабливаться к меняющимся условиям новой эпохи. Тот говорил о том, что всему виной - актуальность корневого образа в рамках современных фантасмагорических реалий. Рокеронтис лишь улыбался и многозначительно кивал, полагая, что он просто крут от природы. Карну он нравился, ведь было очевидно, что за бесчисленными понтами и поистине изощренным самолюбованием кроется душа добрая и откровенная.

Но что было действительно интересно, так это знакомство Эрры и Рокеронтиса. Карн долго удивлялся, как они сдружились, ведь натурально - огонь и вода. Однако ж, противоположности порой действительно притягиваются. Эту историю они поведали ему сами однажды вечером, за ужином.

- То была жаркая ночь на исходе июня 1520 года, - воспоминания заставили едва заметную улыбку коснуться уголков его губ. - Жаркая - во всех смыслах. И кровавая. Кортес отступал из Теночтитлана, ацтеки дрались как львы, их не могли остановить ни ружейные залпы, бьющие в упор смертоносной картечью, ни артиллерийские орудия, обращавшие в кровавое месиво целые отряды. Официально Кортес пришел в земли ацтеков грабить и убивать, но на самом деле все было чуть сложнее.

- Теотиукан, один из древнейших городов Земли, - вступил в разговор Тот. Его взгляд был прозрачным и сквозь него Карн будто бы видел все своими глазами - средневековую Мезоамерику и первых конкистадоров, которые в своей непомерной гордости считали, что имеют право владеть этой благословенной землей лишь потому, что у них есть ружья. - На тот момент мы не могли попасть туда из Лимба, но именно там, согласно моим сведениям, был спрятан последний образец Мази Херубов. Ситуация осложнялась тем, что Тескатлипока и его братья всегда были не особенно дружелюбны к нам, вероятно поэтому Иные Боги их не тронули.

- О, ублюдкам нравились их древние ритуалы, - мрачно заметил Рокеронтис. - Особенно массовые жертвоприношения! Тот говорит, что это отголосок тех времен, когда по земле бродили лишь Один, Локи, да еще пара древних.

- Но сейчас не об этом, - кашлянул бог мудрости, смерив Рокеронтиса взглядом, в котором, как обычно, смешивались в равных пропорциях презрение и укор. - Нам нужны были воины, люди, которые рискнули бы пересечь океан и пройти по землям воинственных аборигенов, чтобы достичь Теночтитлана, о тайнах которого не знали даже кровавые боги ацтеков. В общем, наши планы совпали с планами Карла V, короля Испании, жаждавшего власти и золота. Эрра занял тело лейтенанта Альварадо, что был смертельно ранен еще во время «умиротворения Кубы» и направился к индейцам под крылом Кортеса.

- Это была славная война, - мечтательно и вместе с тем кровожадно проговорил Эрра. - Ацтеки умели сражаться, умели не отступать. Их кровавые боги давали им поистине адские силы, но до той июньской ночи никто из испанцев не представлял себе их истиной мощи. Куитлауака, тлатоани - то есть вождь-жрец объединенных ацтекских племен принес в жертву сотню своих лучших воинов. Взамен Уицилопочтли, бог войны ацтеков (хотя у них каждый второй бог войны), даровал им ярость леопардов и неистовство разъяренных росомах, в той кровавой бане испанцы потеряли всю свою артиллерию и все золото, что успели награбить за почти полгода экспедиции. Что до людских жертв - Кортес скрыл истинные цифры, но всего за два часа погибло почти полторы тысячи конкистадоров. Я прикрывал его отход, командуя арьергардом. И тогда-то я сошелся с Уицилопочтли. Он напоминал меня в те далекие дни, когда я бился за Хаммурапи. Он был чудовищно силен, насколько силен, что вошел в тела сразу четырех воинов. Один из достойнейших противников, которых я только встречал! Первого я довольно быстро зарубил своей дамасской саблей, второму в жестокой рукопашной схватке размозжил голову камнем, но сам чуть не погиб под ударами макуауитль третьего, меня спасла лишь заговоренная Тотом кираса. Этого здоровенного борова я застрелил из пушки, почти в упор, разметав останки воина на сотни метров вокруг. И тут...

- И тут вступаю! - оскалился Рокеронтис. Ему воспоминания о тех давних событиях доставляли не меньшее удовольствие. - Четвертого воина-воплощение Уицилопочтли я вспорол от бедра до шеи, когда он уже намеревался погрузить копье с обсидиановым наконечником в живот Эрры. Так что в определенном смысле наш «великий и могучий» обязан мне жизнью.

- Едва ли, - фыркнул Эрра. - Я его отлично видел и собирался им заняться.

- Не знаю, чем ты собирался заняться, - Рокеронтис состроил мину и закатил глаза. - Полагаю, чем-то вроде мастурбации, потому что успел я буквально в последний момент. Однако это не помешало тебе наброситься на меня.