Восход Синей луны

«Уходи, – произнес голос. – Сейчас же уходи».

Джулия беспомощно посмотрела на немигающий глаз, а потом повернулась и пошла по коридору. Глаз проследил за ее уходом, закрылся и исчез в деревянной двери. Джулия медленно брела к тронному залу. «То, что король Иоанн и Верховный маг хотят обсудить с обоими принцами, настолько важно, что оправдывает появление такого стража. Придется мне поговорить с Рупертом позже, пока еще есть время».

Глубоко в бесконечном мраке южного крыла медленно открылась потайная дверь, и лорд Дариус вошел в коридор. Он осторожно огляделся вокруг, но все было безмолвно в широкой пустынной галерее. Губы Дариуса растянулись в улыбке. Он закрыл за собой дверь, захлопнувшуюся с легким звуком. Деревянная панель, скрывавшая ее, встала на место. Свет шел только от гнилушки, прилепившейся к стене. Однако глаза Дариуса привыкли к темноте настолько, что даже этого тусклого света ему оказалось достаточно, чтобы ориентироваться в коридоре. Он смотрел перед собой, чувствуя себя неуютно в таком большом пространстве после долгого пребывания в узких и тесных туннелях. Его когда-то нарядная одежда неряшливо висела на похудевшем теле. Нездоровая, бледная кожа густо покрылась прыщами, щеки свисали безобразными складками. Теперь в этом наполовину безумном человеке, похожем на пугало, невозможно было распознать великолепного вельможу.

Его глаза с набрякшими веками ярко горели в темноте. Он все время озирался, готовый бежать при первом же признаке опасности. Рука его постоянно тянулась к спрятанному в рукаве кинжалу. Однако ни единый звук не нарушал безмолвия, если не считать прерывистого дыхания бывшего министра. Но все же в неподвижном воздухе южного крыла ощущалось какое-то напряжение, словно окружающие предметы, да и сами стены понимали, что некое зло бродит по пустынным коридорам.

На лице Дариуса появилось странное выражение, будто он обладал ужасным секретом о делах, что творятся во тьме, потому что не могут выдержать дневного света. Руперт узнал бы это выражение. Черный лес наложил отпечаток и на его душу, но если Руперт пытался отбросить тьму, то Дариус добровольно подчинялся ей.

Дариус поднял левую руку, и вокруг его пальцев заметались языки пламени. «Теперь у меня есть сила, дарованная князем тьмы, и теперь я отплачу за все оскорбления». Пламя исчезло. Дариус затаился, ожидая тех, кого страшился и кого не хотел бы видеть. Ждал в тишине, в холоде и темноте заброшенного южного крыла.

Король Иоанн вздохнул и мрачно поглядел на клубы пара, вырывающиеся изо рта. Он плотнее завернулся в плащ и придвинул кресло ближе к огню. Даже в покоях монарха, в самом сердце замка, не было спасения от холодного дыхания Черного леса. Король задумчиво глядел на Верховного мага, сидевшего напротив по другую сторону от камина. Развалившись в кресле, маг глодал курицу, опираясь своими короткими ножками на табуреточку. Похоже, холод совершенно не досаждал ему.

В комнате были зажжены все лампы и свечи, но мрак затаился в каждом углу, в нишах, в складках портьер. В прошлом король Иоанн умел извлекать силу и решимость из многочисленных слоев старинного камня, что окружали его. Этот дар был частью полученного им наследства. Двадцать поколений Лесные короли защищали свою землю ото всех, кто ей угрожал, и некая часть этой силы и решимости сама поселилась в Лесном замке. По крайней мере, Иоанн всегда в это верил. Но пришла Долгая ночь, и Древней магии Лесного замка было недостаточно, чтобы сдержать ее поступь. Король нахмурился. «Да, настали и вправду тяжелые времена, раз уж человек не может найти умиротворения и безопасности даже в собственном доме. – Он снова посмотрел на Верховного мага и безнадежно покачал головой. – Было время, когда я считал его своей правой рукой. Но это было давно. Очень давно».

Маг отодрал последний кусочек мяса с куриной ножки, привычным жестом сломал косточку пополам и принялся высасывать костный мозг. Потом он швырнул огрызки в огонь и вытер жирные пальцы о подол своего плаща. Король Иоанн отвернулся. Тот Верховный маг, которого он когда-то знал, скорее всего умер, раз этот не умеет прилично себя вести. Тот маг, которого помнил Иоанн, был грациозен, любезен, ну просто денди. Всегда одет по моде, из прически ни разу не выбилась ни единая прядка волос. Осанка его всегда была величественной, и владельцы кабаков говорили, что это самый респектабельный пьяница, которого они когда-либо знали. Иоанн невольно улыбнулся, но улыбка быстро погасла. Он закрыл глаза, и через некоторое время воспоминания отступили, хотя, как всегда, осталась мучительная боль. Верховный маг с отсутствующим видом глядел на огонь. Лицо его оставалось спокойным и бесстрастным, и Иоанн не мог даже предположить, о чем думает этот человек.

– Когда я снова увидел тебя, то подумал, что же я теперь почувствую, – медленно произнес король Иоанн, – боязнь или ненависть. Много лет прошло, не так ли?

– Да, – отозвался Верховный маг. – Немало.

– Ты выглядишь почти таким же, каким я тебя запомнил. Ты совершенно не состарился.