Восхождение Мрака

Но Арай сразу качнул головой и неожиданно принял помощь Лоды. Иначе вообще не мог идти. Я постаралась проигнорировать жаркую волну ревности. Мне было проще, когда он не прикасался ни к какой женщине, чем вот так – в период слабости ее плечо сойдет, но я в любом случае должна держаться в стороне. Успокоилась тем, что даже такой выбор делает меня особенной в его глазах.

Повозку нам продавать не хотели – горожане сами растерялись и не могли определиться, кто теперь враг, а кто друг. Поэтому мы с Лодой просто скинули извозчика на тротуар, а Арай вывалил в его руку целую горсть золота. За такие деньги не только повозку купишь, но и пару домов на сдачу. Даже Миран не возражал против вынужденного насилия: он спешил спасти не только нас, но и каждого из этих людей. В сложные времена и Мейзы перестают быть полными святошами.

Мы ехали к столице почти без отдыха. Миран обучил Лоду управлять упряжью, поэтому мы сменяли друг друга. Два раза приходилось продавать лошадей и покупать новых, иначе мы бы их до смерти загнали. Арай постоянно находился внутри экипажа и от кровопотери заметно побледнел. Я знала, что мою помощь он не примет, поэтому искала другие выходы:

– Твои раны надо промыть. После следующей остановки поеду на козлах – займись собой сам или попроси Мирана. Не переломится наследник престола, если окажет помощь своему главному защитнику.

– Да, сиди там, – тихо попросил он.

– Чтобы ты занялся ранами, дева моя невинная? – Я улыбнулась. – Все боишься меня голой лодыжкой смутить? Арай, по-твоему, нормально даже всему изрезанному чего-то стесняться?

– Нет, я залечу раны медитацией. Но ты сиди там.

Я выглянула в окошко и крикнула Лоде и Мирану, не зная, кто сейчас так залихватски правит лошадьми:

– Сдайте к обочине, поменяемся местами! Нашего раненого от моей компании тошнит!

И уже когда открыла дверцу, чтобы выйти, расслышала его голос – вероятно, невыносимая боль делала Арая более покладистым и менее каменным:

– Не тошнит, Ви. Но я снова начинаю привыкать к твоему лицу и запаху. Мы выжили только из-за того, что я на пике своей силы. И я не имею права от нее отказаться. Помоги или хотя бы не мешай… этим своим запахом.

Подумав, я решила не давать подобного обещания, хотя для самой себя вознамерилась постараться. Раньше всегда заставляла себя считать Арая своим самым опасным врагом. Да только то, что он делает, мне теперь кажется таким простым и понятным, что уже не хочется препятствовать. Я видела два мира со всех сторон – я, возможно, единственная, кто вообще способен проводить сравнения и найти равновесие. Только меня все стороны согласны выслушать – черные демоны юга, осевшие в красном замке, уже не в счет, они сгниют во Мраке, всеми забытые. И, надеюсь, мое содействие миссии Арая отчасти поможет в переговорах о судьбе моего народа. А сейчас сдавшим голосом зачем-то призналась:

– Мне нравится быть твоим единственным слабым местом, Арай. Я буду с другим. Ты не будешь ни с кем. Но мне хорошо от мысли, что между нами останется хотя бы такая нерушимая связь.

– Тебе достаточно этой связи? – зачем-то спросил он.

Я не ответила, потому что правда не была нужна ни мне, ни тем более ему.

Глава 16. Рожденный дальше всех

Арай предвидел, что так и будет: Нарра не выпускала сына из объятий, Лиена от счастья ревела в три ручья, но ее всхлипывания перекрывали восторженные крики Айлы, подбородок его величества предательски дрожал – он с большим трудом удерживал лицо. Один Нарега оставался в адекватном состоянии – в той степени, в какой вообще на него способен:

– Клятый крин! Клянусь, я не верил, что ручная псина сможет выполнить обещание и притащит его высочество живым и здоровым! Низкий поклон! – На самом деле он и не думал кланяться Араю и продолжал рокотать: – Еще и двух демониц где-то раздобыл. Со вдовой Саймона я уже знаком, да и новенькая не сильно хуже. Таких баб при Свете быстро расхватали бы…

«Бабы», как он выразился, с яростью косились на Арая. Кейсар предусмотрительно опутал им ноги: ходить можно, хоть и с большим трудом, но далеко не убежать. Он не знал, что обе выкинут во дворце, поэтому решил подстраховаться, а их негодование никак его не трогало. Лода перевела взгляд на герцога и без тени страха оскалилась, демонстративно ласковым голосом предупредив:

– Попробуй расхватай, если за хваталку не боишься.

Нарега рассмеялся и вскинул руки – мол, не горячись, юная красотка. Это жест был явно пренебрежительным: здесь пока не знали, насколько опасна юная охотница, иначе не осмелились бы подвергать ее угрозы сомнениям.