Восхождение на Макалу

Эти стихи — один из немногих приветов нам — были присланы из Гавличкова Брода. В такое время река с прекраснейшим названием Сазава шумит порогами меж гранитных берегов Высочины, и ивы цветут в ее излучинах у поселка с красивым названием Смрчна (букв. «Еловая». — Прим. пер.).

Если вам в таком настроении взбредет в голову поразмышлять, отчего красивые названия чешских и моравских рек преимущественно женского рода и имеют удивительные окончания -ава, скорее избавьтесь от подобных филологических реминисценций. Ибо это означает, что вы еще недостаточно акклиматизировались. Ведь действительность экспедиции так далека от любых, даже самых красивых, женских имен...

Лагерь 4 поставлен почти через месяц после прихода альпинистов в базовый лагерь. Месяц длилось строительство четырех промежуточных лагерей, ремонт и провешивание сине-белой тропы до высоты 7300 метров. Стена и ребро уже не голая скала, не сухой лед; свежевыпавший снег затрудняет восхождение по «Ножу», усложняет подъем по ребру и к лагерю 5, где Милан Кришшак, Михал Оролин и Карел Шуберт укрепляют уже пятую веревку. Плохое самочувствие, дурное настроение и зубная боль постигли новичков Игоря и Мирека в лагере 3; они возвратились в базовый, а их сменили Иван Фиала, Владо, Лео, Гонза Червинка и шерпы.

На ребре Макалу не бывает «мертвого сезона». И никогда не бывало, хотя за него говорили жестокость местного климата, миллионные армии вирусов и стрептококков, воспаления надкостниц и весь комплекс высотных недомоганий. И в день, который стал предвестником весны, повалил снег, в мгновение ока покрывший базовый лагерь и все вокруг десятисантиметровым слоем. И под громовые раскаты первой весенней грозы, пришедшей в Барунскую долину с юга через перевал Исва Ла, остается только лежать в палатке, стряхивая снег с палаточного брезента, — и ждать.

В эти дни необходимо было заново определить нормы питания, провести инвентаризацию на складе и с шариковой ручкой в руке подсчитывать и подсчитывать консервы, мешки муки, коробки сахара, пачки чая и кофе, мешки чечевицы и риса, компоты, мясо, сало, лук и масло, чеснок, шпиг, венгерскую колбасу и сыры, сухое и сгущенное молоко, сушеные абрикосы и сливы, мешки кнедликов фабричного производства, блинчиков, супов, коробки конфет, шоколада, пряностей, консервные банки ветчины, яичного порошка, квашеной капусты и свеклы, паст и паштетов и еще много, много других нужных вещей, таких, как хлеб, манка, коричневатый гималайский рис и пахнущая солодом цзампа.

У меня, как у заведующего продуктовым складом, работа была самая неблагодарная: постоянно быть в курсе наличия припасов и заботиться о том, чтобы все были сыты и наверху, в промежуточных лагерях, и внизу, в базовом. Если альпинисты, вернувшиеся с маршрута, имели право на реалиментацию, регидратацию, ревитаминизацию и реминерализацию, то нечего удивляться, что любой из них был в состоянии за один присест умять половину палки салями, целую банку сардин да еще компот с гренками, обильно запив все чаем с молоком или, скорее, со сливками. Ничто так не возбуждает аппетит, как отдых и ничегонеделание, и заведующий продуктовым складом обязан следить, чтобы на полке в общей палатке всегда стояли требуемые продукты.

И все-таки было нужно считаться с тем фактом, становившимся чем дальше, тем все более неумолимым, что время нашего пребывания на Макалу не сократится (как бы нам того ни хотелось), а скорее наоборот, окажется бо́льшим, чем мы предполагали. Однако некоторые из нас оставались упрямыми оптимистами и не понимали, зачем рассчитывать продукты до конца мая. Это они считали чуть ли не кощунством — ведь экспедиция должна достичь вершины к 10 мая, если не раньше! В конце мая мы будем уже в Катманду, ускользнув от пиявок, муссонных дождей и всяких недоразумений с носильщиками и авиакомпаниями. Если девиз: «Когда есть, надо есть, а на нет и суда нет» — считается даже ниже девиза насекомых (ибо такое организованное насекомое, как пчела или оса, умеет рационально распоряжаться запасами пищи), то следование ему портило настроение, причем причиной этого было вовсе не понижение уровня глицеридов в крови, а ощущение, что тебя ущемили в право наесться до отвала. Вероятно, опасаясь этого, одни прятали у себя в рюкзаке две личные банки малинового компота, чтобы украдкой насладиться им, другие держали в своих ящичках мешочки с картошкой, купленной по дороге у красивых продавщиц из Седоа, чтобы приготовить собственную жареную картошку, у третьих припасены бутылка коньяка, банка сухого молока да пакетик сушеных абрикосов, у четвертых — пачка чая, который они заваривают английским способом, ибо шерпский чай, приготовленный на костре в можжевеловом дыму, пахнет не далями, а дегтем и чадом, что даже близко не напоминает благородный аромат этого аристократического напитка.