Восхождение на Макалу

Ибо лежать на семи- или восьмитысячной высоте в палатке, крышу которой завалили груды снега (в тех редких случаях, когда палаточное полотно не изодрано ураганом), в палатке, пол и матрасы которой отсырели и замерзли, переходя в течение астрономического дня из золя в гель, поскольку температура то понижается, то повышается, — лежать так может показаться почти отчаянным делом. И современная техника, представленная здесь коротковолновой рацией, батарейки которой слабеют от мороза, и газовой плиткой, становится химерой второй половины двадцатого столетия. Чтобы растопить пригоршню промерзшего снега или голубого льда, надо держать алюминиевую чашку над пылающей горелкой, а под нею зажечь еще одну, чтобы газ, прогревшись до нужного давления, поднялся, смешался с разреженным воздухом, окислился и сгорел. А нижнюю горелку еще необходимо согревать сомнительным теплом ладоней... Для всей операции требуется не одна пара рук, и результатом ее, при благоприятных обстоятельствах, может быть чашка чуть теплого чая, бульона или супа. Все это и есть бесконечный круговорот жизни: тепло тела переходит в тепло чая или пищи, а те, в свою очередь, передают его замерзшему телу.

22 апреля в лагере 4 Владо Петрику стало совсем худо. Над этим лагерем провешено уже триста двадцать метров веревки и обеспечена тропа к лагерю 5. Перильными веревками провешена уже «труба Коуницкого» — последний технически трудный участок под пятым лагерем, и все это укрепляет нашу надежду на скорое окончание экспедиции.

В тот день — уже в который раз — мы с Мингмой проводим инвентаризацию на продуктовом складе. Мы уже касались вечной проблемы питания при высокогорных восхождениях, и не стоит развивать эту тему во всех подробностях. К сожалению, человек, как, впрочем, любой живой организм, начиная с одноклеточных (вирусы и бактерии имеютдругую систему усвоения пищи, чем высшие млекопитающие), в ходе своего развития создал стереотипы приема пищи и, кроме того, некоторые надстроечные формы их потребления (сервировка, цветы на столе, приятная слуху музыка Моцарта или духового ансамбля «Мораванка»). Таким образом, следует различать примитивный метаболизм (клетка), корм (домашний скот, свиньи) и питание (человек). Восходители же практически различия между этими формами не делали. И когда мы с Мингмой, изгвазданные и запыленные от возни и манипуляций с коробками, мешками и ящиками, закончили инвентаризацию, то установили и доложили руководителю и коллективу, что запасов для «корма» у нас хватит на четыре-пять недель, но «питания» — только на две-три. Итак, пищи хватит нам приблизительно до конца мая, тогда как кулинарными деликатесами мы можем побаловать себя лишь до начала мая. Впрочем, к тому времени вершина будет наша и экспедиция без помех сможет насладиться картошкой, бараньим гуляшем и кислым молоком в деревнях у подножия Гималаев.

Впрочем, рассуждения о рациональном питании во время восхождения на высочайшие вершины мира, о высокогорном рационе, о белках, витаминах и минеральных веществах все равно не будут научными. Ведь всякая теория — сор. В конце концов, мы ели то, что нам давали. Как все экспедиции всех стран, ибо все они более или менее живут за счет благотворительности.

Директор пражских боен принял нас гостеприимно, секретарь принесла блюдо прославленных на весь мир пражских копченостей, смиховское пиво (бойни находятся на левом берегу Влтавы, то есть в районе смиховского пивоваренного завода «Старопрамен») и превосходный пражский хлеб. В изобилии поедая упомянутую пищу, обильно запивая ее названной жидкостью, мы беседовали о традициях мясницкого цеха, о Яне Люксембургском, которому пражские мясники помогли овладеть столицей Чешского королевства, перерубив цепи подъемного моста, так что его невозможно было поднять, после чего и до наших дней на цеховом гербе изображен чешский лев, держащий мясницкий топор. Пасмурное утро, особенно пасмурное на голешовицком берегу Влтавы, текло медленно, как и мать чешских рек, однако не без приятности.

А нынче — пасмурное барунское утро у подножия Макалу, и мы с Мингмой подсчитываем последние экземпляры пражских колбас, доставая их из ледника между камнями осыпи, чтобы посильнее закоптить над шерпским костром. Не думая о том, сколько содержится белков, жиров и витаминов в упомянутых изделиях, восходители, пришедшие почти что с высоты пятого лагеря, поедают их, не интересуясь ни теоретическими выкладками, ни историей мясницкого цеха. Шерпы, между тем, лакомятся шкуркой от словацкого сала, держа ее над огнем до тех пор, пока она не начинает пахнуть подгоревшим жиром и горелой роговиной, и знать не знают, что́ такое склероз сосудов, желудочные заболевания, рак и сердечная недостаточность — жупелы цивилизованного человечества.

Мы с Мингмой обнаружили во время инвентаризации чрезмерные запасы сахара, муки грубого и тонкого помола, риса, полуфабрикатов, кнедликов, блинчиков и оладий.