Восхождение на Макалу

Менее эстетичный, но более дешевый способ — погребение в воде. Анг Темба, подражая великому ламе из Боднатха, сидел в позе Будды, округлив губы наподобие рыбьего рта, и курил чехословацкие сигареты, не снимая при этом защитных очков с шапки, хотя на дворе шел снег, по кухне распространялся можжевеловый дым и в очаге шипел жир, капающий с кусков сала, овечьих сыров и колбас, подвешенных к потолочной балке. Он повествовал о том, как рыбы поедают труп, и тот медленно перевоплощается в сине-зеленых усачей и крапчатых форелей. Таков обычай рыб в Дудх Коси, в других шерпских реках и в диких потоках под Эверестом, если только там есть рыбы. Младший из шерп Анг Пхурба слушал, серьезно кивая головой, благородные формы которой доставили бы радость любому антропологу. Он только дополнил рассказ мелким техническим комментарием: к трупу надо привязать камни потяжелее, чтобы он не всплыл.

Между тем густой снег сыпал на все лагеря на ребре, из раций слышались не слишком бодрые голоса, рис в коричневой шелухе прекрасно взбухал в алюминиевых котелках, издавая свой особый горьковатый запах, а Мингма готовил очень острые приправы. Он растирал зубчики чеснока камнями, обломками гранита, добавлял растительное масло, соль, сухие растолченные стручки перца, чтобы все это, перемешанное с крошками слюды, полевого шпата и кремня, превратилось в приправу, достойную стола восточных владык.

Норбу Лама, который никогда не бывал пьяным, хотя не колеблясь приносил из родного Седоа в базовый лагерь любое количество алкоголя, пока молчал, ибо не понимал оксфордский английский язык сирдара. Но с помощью Анга Тембы в качестве переводчика нам удалось обогатить наши познания в области топонимики Барунской долины и окружающих гор. Если Анг Темба не слишком выдумывал, то жители деревень под Барунским седлом именуют Макалу

Чолумбу, что значит «Великий Бог», пик VI — Не Поу — «Жилище Бога», а пик IV — Чамалангмо — «Верховная Богиня». Последнее название напоминает Чомолунгму — Эверест и говорит о том, что люди, живущие в горах, не затрудняют себя постройкой храмов. Они помещают своих богов в храмы, созданные самой природой, и приносят жертвы домашним божкам, скупо делясь с ними зернами риса, каплями масла, да окуривают их благовонным дымом смолистых листьев рододендронов. Так что богов своих они держат на расстоянии, на вершинах гор, а сами заботятся о просе, ячмене и рисе, об упитанности свиней и прочего скота, о кислом молоке и чанге.

Неожиданно для нас лагерь 4 завалило снегом. Тогда 23 апреля Йожо Псотка и Милослав Нейманн, идущие впереди, переставили двойную палатку на место, где стояли палатки в 1973 году. Вечером пошел мокрый снег, скорее дождь из низких туч, а за пиком VI сверкнули молнии. Может, на погоду, а скорее всего, на непогоду, ибо из третьего и четвертого лагерей видно уже белоснежное море облаков над предгорьями Гималаев, а с Индо-Гангской низменности и от Бенгальского залива волна за волной поднимается океанский воздух, и область высокого давления на Тибете готова переместиться. В один прекрасный день она окончательно отойдет за тибетские перевалы и за главный гималайский хребет, и на долгие месяцы Барунская долина вместе с горой по имени Чолумбу окажется во власти муссона. В такую пору в палатках базового лагеря можно сидеть по вечерам в одних свитерах и при свете длинных, тонких свечек, которые Анг Ринсин принес из Кхандбари, читать или писать домой. В лагере 4 той ночью выпало снегу на четверть метра, переставленные палатки все равно были засыпаны, и жизнь проходила так же, как в тот вечер, когда фейерверк за перевалом Исва Ла начался в момент захода Юпитера за пик IV. За тучами, закрывшими Барун Ла и долину реки по имени Заря, сверкает за молнией молния, а мы вспоминаем, что такой фейерверк три года назад начался только в первые майские дни. Муссон стучится в ворота Высоких Гималаев, и тибетская область высокого давления, наша суровая приятельница, отражает его назойливость.

В тот же почти весенний день Норбу Лама, как было условлено, принес пятьдесят килограммов картофеля и пригнал двух коз. Немного испуганные, стояли они, привязанные возле кухни, и альпинисты, которые оставались в лагере, разглядывали красивых, с нежной шерсткой невинных животных. Умиление их поднялось к самому сердцу, и ребята предложили взять козочек в тамбур палатки, чтобы они не замерзли в морозную снежную ночь. Однако Норбу Лама не был склонен баловать животных, предназначенных на убой или на производство молока; он поместил эти трогательные существа на складе материалов; альпинистам не оставалось ничего другого, как торчать у входа склада, откуда выглядывали рогатые головы.

Стемнело, и Макалу, озаренная молниями, сама фосфоресцировала. Спутники пролетели рядом с Большой Медведицей, высекли искры из вершины горы, а когда горизонт осветился разрядом молний, показалось, что их свет отражается от звезд и озаряет ребро и стену Макалу поляризованными лучами.