Восхождение на Макалу

Стало быть, не вся экспедиция собирается в базовом лагере, хотя здесь подают гуляш из козлятины. При разделке животного выяснилось, что это не козочка, а козел, и нежность альпинистов, побуждавшая их восклицать: «Полюбуйся, какие у этой козочки чудные глаза!» — была неправомерной. Козлом окажется и второе животное, как, впрочем, и все остальные того же семейства, потому что далеко не только по религиозным причинам под Гималаями самок, как правило, не забивают. Ведь они — продолжательницы рода и жизни; и мачете косит лишь баранов, козлов и быков, овцы же, козы и коровы гибнут естественной смертью.

Итак, подается мясо, вареная картошка, а к завтраку — густой суп, в котором плавают жесткие куски мяса, осколки костей и требуха. Набитые желудки поднимают настроение, и магнитофон с утра до вечера включен на всю катушку. Восходители, собравшись в столовой-палатке, сосредоточенно подвергают себя одурманивающему влиянию шума, грохота, звуков, которые в так называемой современной эстрадной музыке столь удачно воспроизводят всхлипы, вопли ужаса, акустические проявления желудочных колик и других вегетативных процессов, типичных для высших млекопитающих, и в первую очередь для homo sapiens. При таком настроении начинают проявляться тенденции прервать на время восхождение, ибо погода хуже собачьей, а у экспедиции и так большое опережение, ведь южная вершина вот она — рукой подать! А сама вершина Макалу? Остается только разбить шестой лагерь в седловине между южной вершиной и вершинной стеной!

Не заключено ли в этом подспудное сомнение в успехе экспедиции? А тут еще ежедневный максимальный скачок атмосферного давления, вызванный перепадом высот в несколько сот метров...

Повелительный, последовательный и постоянный оптимизм Ивана — не рабочая теория. Это так же очевидно, как колебания атмосферного давления, как геройские речи, как порой удручающая вульгарность «членов», как радость искупаться в серо-зелено-голубых водах Барун-реки, когда, несмотря на все прогнозы и капризы высотомера, над долиной занимается прекрасный теплый день. И в это мгновение сходит огромная, пожалуй, самая большая до сих пор лавина с пика Чамалангмо, и, прежде чем нам удается разыскать меж валунов прибрежных наносов свою одежду (потому что она — под цвет пестрой смеси камней, гравия и песка), нас догоняет воздушная волна и очень плотное облако из осколков льда, секущее кожу наших исхудалых тел.

Даже когда наконец к вечеру из третьего лагеря пришли довольный неутомленный Пршемысл-Карел и Владо, экспедиция собралась в базовом лагере еще не в полном составе. «Мертвого времени» не существует. Зденек Брабец и Игорь Новак опять в первом лагере, а Лео с шерпами — в четвертом. В честь открытия пятого лагеря и почти достигнутой южной вершины был устроен богатый ужин, во время которого Мингма, как метрдотель, следил, чтобы Малый Будда и Анг разносили по столам жареную козлиную печенку, рис, фаршированный перец, и пирожные, и две бутылки белого вина, и крепкий чай в последовательности, которую предписывают традиции, привычки пищеварительного тракта и возможности кухни и склада. Несмотря на все эти наслаждения, тоска разливается по синей палатке. Погода портится с каждым днем, а усталость заменяет болезни.

Пока в базовом лагере жуют козлиное мясо, Лео в палатке лагеря 4 варит скромный ужин, шерпы в другой палатке того же лагеря перемешивают немного цзампы с чаем и поедают свою излюбленную пищу. Снег тихо ложится на скалы, преображая любезные рукам каменные громады в недоступную ледяную массу, которая, кажется, не сойдет ни под солнцем, ни под ветром.

Волны весенних гроз и туч тянутся с равнин Индии, продвигаются на север вдоль рек, громоздясь одна на другую, вползают по склонам Малых Гималаев к пику VI к Чамлангу, окутывают пик IV и душат все — даже костер в базовом лагере; они тянутся еще выше, к горе Макалу.

13

Если Лео с шерпами выполнит то, что задумал и от чего сейчас зависит надежда на продолжение восхождения к вершине, то есть если он дойдет до лагеря 5, забросит туда продукты и кислород, если поднимется выше того места, куда дошли Михал с Миланом, и обеспечит восхождение на последнем тяжелом скалистом участке дороги в «трубе» под вершинным фирновым склоном, — в этом случае Лео сделает больше, чем должен, и, может быть, откроет дорогу не только к южной вершине, но и на главную вершину Макалу. Но таких замыслов, таких восхождений и даже более важных моментов будет еще много, прежде чем чехословацкая экспедиция водрузит флаг на вершине Макалу.