Восхождение на Макалу

Но мы дети своего времени, которые не понимают друг друга. Мы больше всего боимся тишины. Наверное, потому, что в окружающей нас тишине мы почувствовали бы себя покинутыми, одинокими. Быть наедине с самим собой — наверное, этого мы боимся больше всего. Очевидно, потому, что нам нечего сказать самим себе.

Поэтому без устали вопят два транзистора шерп, радио альпинистов, включен магнитофон, и когда вдобавок проверяют коротковолновые рации, базовый лагерь напоминает народное гулянье в день св. Матвея или Парк культуры и отдыха, в котором отдых доведен до абсурда.

В то время, как облака спускаются на бахромчатые гребни гор, Гана Хегерова заполняет разреженный гималайский воздух как обязательное дополнение к завтраку, обеду и ужину. А вместе с ней звучат законсервированные золотые голоса «Золотых соловьев», подслащенные и приправленные музыкальной аппаратурой; выпущенные из заточения в магнитофонной ленте, они порхают среди палаток, и наконец эти посланцы цивилизации, привлеченные оранжевым светом, исчезают в просторах Барунской долины.

Птичка зарянка в это время собирает невидимые крошки в мусоре базового лагеря, не размоченном талой водой. Серо-оранжевая птичка, косясь на человека, думает, наверное: зачем он пришел сюда из своего далека?

Большая оранжевая, палатка, собственно, не оранжевая, поскольку материал, из которого она сделана, первоначально был сочного красного цвета, но со временем выцвел, и внутри палатки царит оранжевый полумрак. И когда небо покрыто тучами, когда идет снег и туман клубится между палатками, в большой оранжевой палатке все равно светит солнце.

Несколько раз мы выскакивали из этого обманчивого солнечного полусвета, чтобы увидеть, что в действительности погода плохая, поэтому у нас невеселое настроение. И все же оранжевый свет внутри палатки возвращает нам оптимизм, приятные мечты и воспоминания, столь далекие от владеющей сейчас нами пустыни у подножия Макалу.

Движение экспедиции замедлилось. Сила инерции, поднявшая передовые отряды экспедиции через лагерь 1 и 2 до высоты 6700 метров, постепенно перестала действовать.

Что было причиной этого: переменчивая погода, становившаяся все хуже, или неотвратимые высотные физиологические изменения, происходившие в тканях и клетках каждого из нас? Так или иначе, после того как был разбит лагерь 3 (6700 метров), прошло целых семнадцать дней, прежде чем на высоте 7300 метров были поставлены две маленькие палатки лагеря 4.

За это время не произошло ничего достойного внимания. Часть экспедиции работала на ребре: переносили палатки, продукты и спальные мешки, кислород, веревки и крючья. Часть экспедиции отдыхала в базовом лагере, в большой оранжевой палатке. Здесь писали письма и дневники, здесь читали письма и в определенное время слушали радио Праги, тщетно ожидая услышать сообщение о нашей экспедиции. А вдруг послышатся голоса родных и близких, вдруг прозвучит сообщение о рождении ребенка? Приходили и уходили почтовые скороходы, ученые продолжали работать в соответствии со своим планом, шерпы продолжали играть в кости, а альпинисты — в карты.

Наверху целую неделю шел снег; в одно прекрасное утро мы увидели, что вся южная стена Макалу сделана словно из сахарной пудры, а чехословацкое ребро выглядит как монолит, вытесанный из белоснежного мрамора. Снег ложился на плоскую крышу оранжевой палатки, и альпинистам не хотелось покидать тепло маленькой кухоньки, где горела бутановая плитка. Мы ели свежеиспеченный белый хлеб и пирог, готовили пудинг, начальник склада то и дело выдавал две-три банки рома для чая.

Это помогает адаптироваться к высоте, и врачи экспедиции не противились подобному допингу. Существует большая разница между усилиями спортсмена, продолжающимися секунды или часы, и напряжением, продолжающимся месяцы.

В экспедиции было два врача. Младший — хирург, старший — терапевт. Но в случае болезней или ранений они могли заменить один другого, а при необходимости — вместе провести операцию. Кроме того, на попечении старшего врача был склад продуктов, вдобавок он составлял меню и докучал альпинистам, а еще больше шерпам своими гигиеническими указаниями, которые всем без исключения казались чрезмерными. Младший должен был выполнять свой врачебные обязанности в высотных лагерях. Действительно, он бо́льшую часть времени проводил в лагерях 2 и 3, оказывая первую медицинскую помощь тем, кто заболел на ребре.