Восхождение на Макалу

Потом мы включаем рацию и узнаем, что лагерь 3 почти весь засыпан снегом, падающим с ребра и со стены Макалу. Шерпы, чья палатка провалилась от тяжести снега, спускаются в лагерь 2, где царит оптимистическое настроение. Ведь там Зденек, оператор Мило, а с ними Иван Фиала, Чеслав и Мишо. Лагерь 2 стоит на снеговой подушке под началом «Ножа», который разрезает лавины, как киль лодки.

К вечеру в лагерь 1 приходят проложившие дорогу до лагеря 4. Мы слышим специфический звук шагов по гранитной осыпи, приглушенный снегом. Йожо, Лео, Милан и Людо, Теперь нас в палатке восемь человек, об удобстве говорить не приходится, хотя споров из-за места не возникает. Мы готовим, пьем и едим, а шерпы в это время болтают в соседней меньшей по размеру палатке. Снаружи снег, снег, снег.

Во время вечерней связи по коротковолновым рациям обитатели всех лагерей, кроме четвертого, который пока еще пуст, обсуждают показания высотомеров. Базовый лагерь ловит сообщение о погоде из Катманду. Погода плохая, и повторяемый каждый час прогноз не может ее улучшить.

Снег, туман, рассеянный свет солнца, потепление и сырость — таково сообщение из всех лагерей. Когда теплая мгла рассеивается, на бледно-сером небе видны темные полосы. Теплый и влажный воздух с Бенгальского залива гонит тучи с юго-запада к Гималаям.

Вечером Лео, сидя на корточках в передней, потому что для него не нашлось места в палатке, и глядя на серую стену Макалу, с которой, как бахрома, спускаются дороги лавин свежего снега, говорит:

— Такой вид развлечений кажется мне несколько неудачным.

Однако никто его не поддерживает.

Мы снова укрепляем поломавшиеся конструкции синего «Бедуина». Дюралевые конструкции, укрепленные лыжными палками и синими нейлоновыми веревками, создают интерьер, который вопреки высоте и хлипкости палатки дышит домашним уютом. Кто-то лежит в спальном мешке и молчит, кто-то смотрит перед собой в синеву потолка палатки, двое беседуют о чем-то, что они сами через минуту забудут, остальные не прислушиваются к их разговору, кто-то растапливает снег и лед на плитке, не обращая внимания на то, что снег у самого входа в палатку, где наполняли алюминиевую посудину, отмечен следами человеческого естества.

Мокрые куртки, носки и рукавицы свисают с перекладин крыши, высотомер привязан к наклонной подпорке и служит барометром, свечка в консервной банке догорела. К утру носки, рукавицы и куртки не высохнут, а смерзнутся, потому что на них будут конденсироваться испарения дыхания спящих.

Меню ужина весьма разнообразно. Чай, говяжий бульон, кофе с молоком, компот, подогретый на плитке, рыбные консервы в масле, также приведенные синим огоньком из твердого состояния в полужидкое, лосось, рыбные маринованные завитки, по желанию мороженые или разогретые, и замороженные лук и чеснок, состояние которых уже нельзя изменить.

Даже прогулки в окрестностях лагеря 1 не радуют, потому что плита, на которой расположены палатки, покрыта снегом, примерзающим к горной породе, так что нельзя изучить складкообразование Гималаев. Правда, вечером, когда прекратится снегопад, наступит час небесных сварщиков, работающих с порванными тучами. А тучи, согретые фейерверком, волнами накатываются на крепость Гималаев и ребро Макалу.

Угроза муссонов гвоздем засела в мыслях и сердцах альпинистов. Мысль о непрошеном приходе муссонов с далеких влажных оконечностей Индийского океана проникла во все извилины мозга и не желает покидать его. Теплое дыхание, приносящее желанную влагу иссохшей земле и массы снега горам, вызывает головные боли.

В лагере 1 в своей палатке спят шерпы, а альпинисты разговаривают и молчат в синем «Бедуине». В лагере 2 ждет вторая группа альпинистов и шерп. В лагере 3 Мило и Ян поддерживают остовы палаток, чтобы их не смело лавиной. Две палатки завалило вскоре после того, как их покинули шерпы Ванг Чо, Карма Тхеле и Лхакпа.

Снег, снег. Безнадежный снег, снег ожидания.

Голос Милослава Нейманна, звучащий в первомайский вечер на ребре Макалу из динамика рации, так же взволнован, как в те минуты, когда он контролировал выплату денег носильщикам в долине Аруна:

— Лавины продолжают засыпать лагерь 3. Стоит только одна палатка. Две остальные поломаны, полотно разорвано, внутри все завалено снегом.

Оба альпиниста сидят на груде спасенного снаряжения и ждут. Когда наступит ночь, утро, следующий день.

Уступы над лагерем 3, на которых собираются лавины (сам лагерь разбит на площадках, вырубленных во льду на ледовом гребне ребра), невелики в масштабах горы. Десять на десять метров. Но, умноженные на более чем полуметровый слой свежего снега, они составляют пятьдесят кубических метров снежной массы, которая уничтожает палатки, приобретя при скольжении небольшую скорость.

Альпинисты сидят в последней оставшейся палатке, дыша несколькими кубическими дециметрами воздуха, сохранившимися в помещении.