Восхождение на Макалу

До этой минуты Йожо молчал. Вдруг он заговорил своим суровым голосом, в его речи звук «р» раскатывается почти по-французски. Йожо говорил о том, как они, строя лагерь 5 вырубали в снегу и фирне место для палатки под черной башней, в которой теперь лежит Ян; Йожо говорил о том что Ян сам себе выкопал могилу. Эта палатка расположена выше других, прямо под скалой, вторая палатка стоит чуть ниже, а третью сложили и отнесли в лагерь 6.

Могила.

Откуда вдруг возникло это слово, которое, казалось, нельзя было произносить вслух? Это слово было табу.

«Зеепа, ты говоришь, что смерть — это такая же часть жизни, как и рождение! Возвращайся в монастырь! Ведь нас интересует именно жизнь. Возвращайся к своим ламам и святым текстам, которые вкладывают в молитвенные мельнички, и они постоянно взывают к вечной мудрости».

«Дорогой Базра Гурунг! Твое имя напоминает о благородной пантере из «Книги джунглей». Мы знаем: ты в совершенстве постиг искусство боя мужчины с мужчиной при помощи кукри. Правда, в лагере 1, куда ты поднялся вместе с Иваном, тебе стало нехорошо, и ты быстро спустился в базовый лагерь. Твое пожелание штурмовой группе, которое мы передавали 17 мая в программе для высотных лагерей, звучало так возвышенно:

— Каждый хотел бы ступить на вершину Макалу. Но достигнуть ее сможет только мужественный и благородный человек. Я желаю вам успеха. Не забывайте: мужественные люди не сдаются.

Мужественные люди не достигнут вершины, наверное, именно потому, что они еще и благородны. А отважный умирает».

«Недаром ты предостерегал нас, повар Анг Ками, когда были убиты токующие птицы, чье жесткое ароматное мясо ты, не колеблясь, приготовил по способу, принятому в стране шерп. А потом ты жевал его вместе со всеми, болтая у костра».

Вдруг мы осознали, что уже никто из нас не поднимется на вершину.

Что мы не покорим Макалу.

Шум рации напоминает шум моря.

Слух так напряжен, что в каждом треске, доносившемся из эфира, из Вселенной или из атмосферы земли, где сталкиваются электромагнитные волны, в каждом колебании мембраны нам чудится голос Яна. Ведь в лагере 5 рация лежит возле его правой руки.

Но мы слышим только тишину, бесконечную тишину.

И шелест звезд.

И далекое потрескивание Вселенной.

Пустынные и негостеприимные окрестности базового лагеря в эти дни украсились пурпурными и белыми цветами крохотных рододендроновых кустиков. Их запах напоминал аромат гиацинтов, которые мы выращивали в давние школьные годы из луковиц на окне. Шум Барун Кхолы, переполненной талой водой, становится все глубже и мощнее. Ночью и в предутренней мгле река грохочет. Светает. Гул реки рассеивает ночную мглу. Выйдя из палатки, я вижу, как внизу на другой стороне долины, на морене, появляются какие-то фигуры и сбегают к реке.

Носильщики! Приходят первые носильщики, и экспедиция заканчивается.

Но увеличивающаяся толпа двигается иначе, чем если бы она состояла из одних только людей. До меня доносится блеяние овец и ягнят, отара спускается к реке, за ней другая, все новые и новые животные бегут по склону морены к скалам.

Стада и весна приходят в Барунскую долину.

А с ними носильщики, несколько человек, опередивших основную группу. И вот они уже рассаживаются вокруг кухни, потому что здесь костер и можно получить немного еды из скудных запасов экспедиции.

В это утро казнен второй баран, его мясо запекается в печи, обогревающей оранжевую палатку. Розданы банки с пивом, которое, когда его откроешь, дает такую обильную пену, что драгоценной жидкости почти не остается.

У нас было ровно столько банок с пивом, сколько членов экспедиции.

Одна банка остается неоткрытой.

В то время как приходят все новые группы носильщиков, альпинисты и шерпы поднимаются вверх, к лагерю 5,

28 мая ровно в полдень Лео выходит на связь из лагеря под черными скалами.

Ян лежит в спальном мешке в палатке, разорванной ветром, его зрачки, затуманенные смертью, устремлены в бесконечность.

На плоскую крышу оранжевой палатки ложится снег, ткань не выдерживает его тяжести, и вода течет на столы и кладовку. Все молча смотрят, как в миски с рисом и бараниной, в кофе и чай капает талая вода, и никто не выходит, чтобы стряхнуть тяжелый снег. Палатка трещит, ее остроумная конструкция, несколько раз рушившаяся и вновь поправляемая, разваливается.

Умершего похоронили на месте палатки в лагере 5 под самой восточной из черных башен, на могилу навалили гранитные обломки Макалу и пустые кислородные баллоны.

Оранжевую палатку разберут последней. Поддерживавшие ее металлические трубки будут использованы трояким способом.

Из части трубок Людо, Милан и Чеслав сделают крест и поставят его на гранитной пирамиде над лагерем. Они укрепят здесь чехословацкий флажок и скальным молотком высекут на камне имя Яна.

Из другой части трубок и ткани палатки будут сооружены носилки, на которых четыре носильщика понесут вниз по Барунской долине больного Ивана.

Остаток растащат носильщики и пастухи. Вероятно, такая же судьба ожидает и трубки, из которых сделан крест.