Восхождение на Макалу

Пастух сует руку почти до локтя в пасть яка, чтобы смочить кожу ячьей слюной. Потом, грубо отогнав маленького яка от вымени матери, теплой и влажной от ячьей слюны рукой дергает за соски. Самка думает, что ее сосет теленок, потому что рука пастуха теплая и влажная, как мордочка и язык детеныша, и в подставленную посудину брызжет густое желтоватое молоко.

Я договорился с пастухами, чтобы они продали нам новую корзину, в которой можно нести больного, потому что старая почти развалилась и пребывание на спине носильщика стало для Ивана пыткой. Мы поладили на семи рупиях. Я считал, что это дорого, но все же заплатил, хотя оказалосъ, что корзина нам уже не нужна.

«Вертолет, вертолет!» — кричали шерпы, махая руками и подпрыгивая. Из хижины выбегали голые дети. Самка яка и дояр прервали свою деятельность. Пастух сидел с открытым ртом, потому что нечто серебристое и сверхъестественное с необычным урчанием плыло над долиной.

Мы вытаскивали из тюков оранжевые матрасы, торопливо срывали с себя желтые куртки, крича и махая руками, мы складывали на зеленой траве красно-желтый крест из матрасов и курток, отмечая место для посадки.

Вертолет исчез за еловым лесом и взмыл над крутыми стенами долины вверх по направлению к Макалу.

Что он там искал? Что он там нашел?

Не прошло и двадцати или пятнадцати минут, и над кронами деревьев снова заурчал мотор. Пилот возвратился, увидев, что базовый лагерь покинут. Путь, который мы прошли за два дня, вертолет преодолел за несколько минут.

Пренебрегая нашим аэродромом, с точностью чемпиона мира по прыжкам с парашютом пилот сажает вертолет на маленьком выступе между ручейком и бурными водами Баруна. Из аппарата, мотор которого продолжает работать, выходит наш почтовый скороход Анг Пхурба, приветственно поднимая руки; с другой стороны спускается английский пилот. На нем тщательно отглаженные темные териленовые брюки и белоснежная рубашка с буквами RNAC (Royal Nepal Airlines Corporation) на черно-золотых погонах. В зубах он держит американскую сигарету, его идеально выбритое лицо пахнет одеколоном, которым пользуются настоящие джентльмены.

Помощь пришла. Поздно. Напрасно.

Встреча двадцатого века с десятым продолжается несколько минут. Десятому столетию принадлежат запах помета и испуганное блеяние ягнят, а двадцатому — бензиновые пары и грохот мотора.

Встреча коротка, потому что эти века так далеки друг от друга, что между ними не может быть взаимопонимания.

Отдается несколько распоряжений, определяются задачи, разделяются деньги, и вот ящик с растаявшими финансами экспедиции и два синих рюкзака засунуты в багажное отделение вертолета, как в багажник такси. Потом мы с больным садимся в кабину. Вертолет круто взмывает вверх, и мы видим под собой русло Барун Кхолы, белую ленту пены в темной зелени лесов. Последние взмахи рук, и пастухи снова возвращаются к своим якам, и молоко снова струится в черные сосуды, выдолбленные из целого куска дерева.

Перелетев через восточный гребень долины, поросший лесом, мы делаем большую дугу над сетью каньонов и садимся на рисовом поле у деревни Хатиа. Зденек Виднер в белой тропической рубашке стоит среди толпы полуголых лохматых мужчин, женщин и детей. Лопасти винта продолжают быстро вертеться, пилот наливает бензин из белых пластмассовых канистр, которые он оставил здесь, чтобы облегчить вертолет.

Держащего в руках трезубец Шивы святого человека с дикими глазами, волосы и борода которого никогда не знали ножниц, повалили на землю, чтобы лопасти не задели его, и мы улетаем на запад.

Когда Зденек в своей конторе в Катманду вел переговоры по коротковолновой рации с центрами, занимающимися землемерными работами в Непале, и начинал их словами Wiedner speaking[1], то мы вспоминали «Войну с саламандрами» Карела Чапека: «Hallo, hallo, Chief Salamander speaking»[2]. Зденек отдавал такие короткие распоряжения, что другой ответ, кроме «О’кей, сэр», был невозможен.

Зденек работает в Геодезическом институте в Праге, в Непал он приехал в качестве эксперта UNDP (United Nations Development Program) — программы развития Организации Объединенных Наций. Нашей экспедиции он помогал как земляк землякам и даже немного больше. Потому что его помощь не ограничивалась пирожками, которые испекла для экспедиции его жена Лида в Катманду.

Когда в Катманду стало известно, что нашу экспедицию постигло несчастье и мы просим вертолет, Зденек взял карту и, посоветовавшись с признанным знатоком Гималаев полковником Джеймсом Робертсом, принялся уговаривать пилота, чтобы тот немедленно летел к Макалу.

Пилот отказывался, потому что погода не благоприятствовала полету на небольшой высоте над гималайскими реками и перелету через горные хребты. Он даже не знал, где может располагаться базовый лагерь экспедиции.