Восхождение на Макалу

Умолкли гул Баруна и мычание стад, песни носильщиков, звуки их ссор и нервозные голоса альпинистов.

Затих мотор вертолета, стихли ночные вздохи Ивана, когда он не мог дышать от боли. Все это теперь так далеко.

Стихло потрескивание рации, включенной на прием.

Стихло. Но я все еще слышу его. И жду.

Не прозвучат ли позывные лагеря 5?

Но утром меня будит щебет черных индийских скворцов, у которых скоро выведутся птенцы.

«Бара сахиб» лежит в тишине больничной палаты и глядит в открытое окно на далекие холмы, поросшие редким лесом, на ярко-зеленые рисовые поля, залитые водой.

А экспедиция двигается дальше. Караван, разделенный днем пути на две группы, преодолевает Барунский перевал и, сопровождаемый муссонными ливнями, спускается к деревням Бункин и Седоа. Носильцики разбегаются, найти новых страшно трудно. Пока Норбу Лама и его помощники уговаривают местных жителей тащить экспедиционные грузы, в лагере разворачивается любопытный натуральный обмен. Майки, махровые полотенца, кальсоны меняют на деревянные маски демонов, долбленая посудина для чанга идет за старые трусы. Пропитанная по́том рубашка переходит с исхудалого тела альпиниста на плечи местного жителя в обмен на бронзовую статуэтку богини Кали или огромный ритуальный барабан. Конечно, барабан из деревни Бункин в пражской квартире выглядит курьезно, но человек никогда не знает, что и когда может ему понадобиться.

Отступление от Макалу замедляется, потому что крестьяне трудятся на маленьких, расположенных на террасах полях, сажая в теплый ил бледно-зеленые ростки риса. Никого не интересует судьба людей, спускающихся с гор, и то, что экспедиционные грузы мокнут под дождем, безразлично обитателям долины Зари.

Выйдя из больницы, Иван поселяется вместе со мной под гостеприимным кровом швейцарцев.

Мы ощущаем непреодолимую усталость, а нам нужно еще так много сделать. Нужно, наняв самолет, лететь в Тумлингтар, чтобы переправить экспедицию в Биратнагар, погрузить ее там на машины, вернуться вместе с шерпами в Катманду, расплатиться с ними, послать по телетайпу сообщения в Прагу и Дели, а главное, испросить финансовую помощь, потому что экспедиция столкнулась с непредвиденными расходами. Нужно организовать транспорт, получить визы и таможенные разрешения, переправить все и всех домой.

Переброска экспедиции из Тумлингтара была назначена на 7 июня. Дождливым утром мы вылетаем с аэродрома в Катманду, пилот берет курс на восток. Перелетев через предгорья Гималаев, машина снижается к месту слияния реки Зари и реки Сун Коси, и мы видим под собой широкую гладь воды, принесенной муссоном. Пилот долго кружит над разлившимися реками, а потом берет курс на север, потому что тучи рассеялись и самолет может на небольшой высоте лететь на север, чтобы приземлиться на размокшем летном поле в Тумлингтаре. К сожалению, в палатках возле белой постройки на аэродроме собралась только часть экспедиции. Другая часть еще шагает по мокрым тропинкам, вечером забирается в мокрые палатки и мокрыми же их собирает по утрам. Альпинисты отрывают от кожи на шее, запястьях и щиколотках раздувшихся пиявок. Тысячи зеленых и черных пиявок, едва различимых в листве, проснулись в джунглях, разбуженные теплым дождем. Привлеченные запахом человеческой кожи, они падают на людей, в поисках крови забираются в мокрые палатки, где спят альпинисты.

Нам не остается ничего другого, как, погрузив часть снаряжения, лететь в Биратнагар и возвращаться еще много раз, потому что отставшие носильщики, шерпы и альпинисты постепенно добираются до аэродрома. Согнувшись под тяжестью груза, они спешат на звук самолета, кружащего над долиной.

И все-таки, когда наступил жаркий и влажный вечер, еще не вся экспедиция собралась на биратнагарском аэродроме. Небольшая часть шагает дальше под руководством сирдара Анга Тембы, машины дожидаются отставших шерпов и остатков снаряжения в Дхаран-Базаре.

Когда основная часть снаряжения погружена на «Татру», тяжелый грузовик с трудом перебирается через разлившиеся реки, направляясь в Катманду. «Авия», дождавшись отставших, отправляется по новому шоссе, ведущему через южный Непал, на запад. Через одни реки перекинуты мосты, через другие нужно переправляться вброд. «Авия» застревает посреди разлившейся реки. Когда Иван в Катманду узнает о вызывающей тревогу судьбе нашей машины, он обращается за помощью в советское посольство, потому что южную трассу шоссе сооружают инженеры и строители из Советского Союза. Сразу же была выслана машина технической помощи, но к этому моменту «Авию» уже вытащил из реки мощный непальский автобус. И вот уже наш грузовик отправляется обратно в Биратнагар, а затем к индийской границе и в Индию.

В тот вечер в Биратнагаре мы в последний раз видели Макалу.

Когда к вечеру прекратился ливень и моментально высох горячий бетон аэродрома, на севере над предгорьями Сивалика открылся необыкновенный вид на Гималаи, озаренные опаловым светом заката.