Восхождение Рэнсом-сити

Историю я знаю не слишком хорошо, но мне известно, что было время, когда никто из них еще не пришел в этот мир, чтобы нас истязать. Было время, когда ствол был просто стволом, а люди строили локомотивы, чтобы те служили им, а не наоборот. Не знаю, была ли тогда война или нет – наверное, была, – но дела обстояли намного лучше. Я слышал, что на земле есть духи, только и ждущие момента, чтобы принять нужную форму, и что так на свет и появились Стволы и Линия. Я слышал, что мы сами их сотворили, поддавшись каким-то наваждениям, и мир изменился из-за нас. Об этом нечасто пишут, и, чтобы заявить об этом нужно некоторое мужество, но все слышали подобные пересуды. Насколько я помню, старик Харпер придерживался первой версии, а мисс Харпер – второй, а Карвер, однако, молчал, словно знал больше, чем все остальные. И иногда я подолгу размышлял о пианино и о том, каким был бы мир, если бы то, что случилось тогда, повторилось вновь, может быть, даже сейчас, на «Дамарис».

– Это просто машина, – усмехнулся я.

Пока я думал, Великий Ротолло шарил в карманах своего пиджака, пока не достал серый камень. Он был размером с яйцо, гладкий внизу и неровный сверху, немного похожий на окаменелость – может, это и была окаменелость или вырезанный из камня крошечный город, не знаю: было темно, и Ротолло мне его не показал. Он быстро провел руками под и над камнем, чтобы показать, что не держит его за нити, затем протянул руку за борт и раскрыл ладонь.

Камень не упал в воду.

Более того, примерно полминуты спустя стало ясно, что камень не отстает от нас, а медленно движется на восток вместе с «Дамарис». Даже скорее казалось, что двигается все остальное, но не камень, и на это было страшно смотреть.

– Это не фокус. – Ротолло покачал головой.

Локомотив с шумом приближался. За деревьями сверкали его белые лобовые огни. С его стороны послышался еще один глухой звук, что-то вспыхнуло вдали, и камень задрожал. Ротолло потянулся за ним и выудил из темноты, положив обратно в карман.

– Единственное, что у меня есть настоящего! – прокричал он. – Я никому его не показываю. Никогда! Нашел его на обочине на Краю – в смысле, над обочиной! Рядом с неприметным городишком под названием Кенаук. Это все, что камень делает. Не знаю почему. Он как будто кусочек другого мира. Что-то, что было здесь до нас. Все постоянно меняется. Знаете, возможно, в этих разговорах о секретном оружии что-то есть. Все меняется, причем постоянно.

Фокусник продолжал говорить – кажется, пытался объяснить мне свое видение мира с помощью криков и жестов сквозь шум Локомотива, – но я почти ничего не расслышал.

– Джаспер! – прокричал он.

– Что?

– Джаспер! Когда приедешь в Джаспер, не смотри на меня так, парень! У тебя есть амбиции! Амбиции, я сказал! Ты едешь в Джаспер, как и я, и, когда ты туда приедешь, ты будешь искать способ прославиться и разбогатеть. Ты делаешь оружие?

– Что?

– Почитай газеты!

Ротолло зажег очередную сигарету. Я заметил, что он достает их из желтой пачки с гербом Джаспера и названием Треста Бакстера.

– Разыщи меня, когда доберемся до Джаспера! Если не хочешь работать на тех, кто делает оружие.

И Великий Ротолло протянул мне свою визитную карточку. На ней значилось его имя с затейливыми завитушками на букве «Р».

– Театр «Ормолу»! Свинг-стрит! У меня есть связи! Два месяца, проценты, и с возможностью продления! Могу тебя нанять, если захочу!

– Но я не…

Я всегда считал себя человеком действия, призванным однажды изменить мир, а не просто его развлекать. Но карточку я все-таки взял.

– Мне бы пригодился башковитый парень! – прокричал Ротолло. – Как знать? Как знать? Будущее, верно?

В этот момент Локомотив нагнал нас. Нам был виден его дым, застилавший небо. Опять послышался грохот, за деревьями вспыхнул красный свет. Я узнал звук взрыва и думаю, Великий Ротолло тоже узнал его, потому что уронил сигарету и выругался. Затем сверкнула белая молния, которую я принял за внезапно вспыхнувшие огни Локомотива. В небе что-то просвистело и с грохотом упало в воду недалеко от нас, а затем волна перехлестнула через палубу и окатила меня так, что я ахнул, отплевываясь. Корма «Дамарис» накренилась, и громадина приподнялась, как перепуганная лошадь, так что я упал на Ротолло, Ротолло перевалился через борт и полетел в воду, а на палубу упало несколько фонарей, и она тут же загорелась.

Глава четырнадцатая Раненый локомотив

Точно не знаю, что тогда случилось, и, видимо, никогда не узнаю.