Воскресенья всегда разные

А нам это вовсе не интересно. Но она трещит без умолку, выкладывает, как они поехали в Брашов, как она там ела мороженое и до того наелась — крючки на платье полетели… Наплевать нам на эти крючки, пускай себе летят… А вдруг она подумает, что мы завидуем, что и нас там не было и у нас не летели крючки? И тогда мы тоже начинаем придумывать, что было с нами в воскресенье. Теперь, наверное, всем понятно, что это за сказка; не настоящая сказка, а просто такая игра: у нас выходит забавнее — и это прямо-таки здорово…

Услышав про брашовское мороженое, мы сперва брезгливо морщимся: неужели Виолета, у которой такой зонтик и такие часики, не знает, что в Брашове мороженое делают на рыбьем жире?

— Неправда, — говорит Виолета. — Оно с ванилью и шоколадом.

— Ничего-то ты не знаешь, — отвечаем мы. — Они добавили, наверное, ложку ваксы, вкус и изменился…

— Это вы от зависти так говорите, — твердит Виолета.

— С тобой обсмеёшься, — отвечаем мы. — Какая ещё зависть, когда только сегодня утром передавали по радио, чтобы детям ни под каким соусом не давали мороженое!

— А со мной ничего не стряслось. Я здоровая.

— С тобой обсмеёшься, — отвечаем мы. — Ты вся побледнела, посмотри на себя в зеркало, поставь градусник, увидишь — у тебя больше тысячи градусов.

— Ничего подобного, — говорит Виолета. — Я знаю — вы просто злитесь.

— С тобой обсмеёшься, — отвечаем мы. — С чего бы нам злиться, когда мы вчера так здорово провели время!

И начинается потеха…

— Вчера мы были на рыбалке.

— Из дому вышли затемно.

— Все ещё спали. Одни мы поехали на рыбалку. Автобусы и те ещё не проснулись.

— Каждый получил по три удочки.

— И ещё какие!

— Специальные!

— У моей на кончике висели часики. Они показывали рыбе точное время обеда.

— А у моей на кончике висел пароходик. Рыбки думали, пароходик прогулочный, влезали на палубу, садились, а я тут как тут: хлоп! — вытаскиваю их наверх. «Безбилетников прошу в банку!»

— А что у моей было на кончике, это секрет. Там было такое… Нет, нельзя! Я и так сказал слишком много. Нехорошо…

— А сколько мы рыбы наловили!

— Полный трамвай.

— С двумя прицепами.

— Только рыба да ещё мы сами и поместились. А кондукторша…

— Да что кондукторша! Расскажи лучше про того кита.

— Погоди, до кита ещё далеко.

— Ничего. Теперь я буду рассказывать. Это был кит ростом с наш дом; у него были даже балконы и чёрная лестница, только под лестницей были не коляски, как у нас, а лодки.

— Он даже позволил нам покататься.

— И мы приплыли к острову.

— Жаль, об этом нельзя рассказывать. И так наболтали лишнего.

— Нет, можно, только на другом языке. Чтобы никто не понял. Барабим тира сала колим.

— Мара вара дун.

— Заси доро бурулин.

— И ещё мы наловили красных рыбок.

— Уж до чего симпатичные рыбёшки!

— С одной мы даже подружились. Она сказала нам… Помните, что?..

— Помним, только про это нельзя говорить. Даже на другом языке.

— А потом мы разделись и искупались.

— И я ничуть не боялся раков.

— И я тоже ничуть не боялся раков.

— Нас научили, как их ловить. Мы бросали им хлеб с…

— Тихо! Мы и так наболтали лишнего.

— Рино коко собала?

— Коко моко ринола.

— И костёр разожгли настоящими спичками.

— Дома нам позволили взять их сколько угодно.

— Чтоб зажарить рыбу.

— Её надо жарить, пока не услышишь: «хруст-хруст!»

— Когда ешь рыбу, надо молчать.

— А мы и молчали.

— Мы ели с закрытым ртом.

— После обеда смотрели кино.

— Там есть кинотеатр для рыб. И показывают фильмы не только про червяков.

— Показывают разные фильмы. И про дуэли с выстрелами.

— Пух, пух, пух!

— Бррр-бум!

— Защищайтесь!

— Мы посмотрели штук десять фильмов.

— И все бесплатно.

— И сидели в первом ряду.

— И ели конфеты с начинкой из…

— Тихо!

— Я забыл. Это тайна…

— Мы и так наболтали лишнего.

— Вали сума?

— Сума гума.

— Гума думарабамбума.

И так далее и так далее…

Вот почему я и говорю, что сказка эта не для рыболовов. Да и какая это сказка! Так, что-то вроде смешной игры. Понимаете? Я бы её на миллион мороженых не променял.

Октав Панку-Яш ПРИДЁТСЯ МЕЧТАТЬ О ЧЁМ-НИБУДЬ ДРУГОМ

Славно думать о том, что скоро у тебя будет новый велосипед со звонком, насосом, — словом, всем, что положено новому велосипеду. Об этом можно мечтать каждый вечер: как войдёшь с папой в веломагазин, он пожмёт тебе руку, подмигнёт, а потом и говорит продавцу:

— Мне почему-то кажется, что бегемотов у вас тут не продают.

— Нет, товарищ, здесь продают велосипеды.

— Вот и отлично. У нас и так дома полно бегемотов, больше просто ни к чему. А вот велосипеда у нас нет ни одного.

— Тут их сколько угодно.

— Ну, пока нам хватит и одного. Но, уж конечно, нужен самый лучший.

— Для кого?

— Для одного человека.

— Скажите, пожалуйста, точнее.

— Вы его всё равно не знаете. Положим, зовут его Раду.

— Раду или Рэдуку?

— Рэдуку.

— Рэдуку или Дуку?

— Дуку.

— Тогда понятно. Могу предложить вам четвертушку, детскую модель, или половинку, подростковую.

— Нет, уж вы дайте нам целую модель. Половинки я видел только в цирке, а на четвертушках и вообще, наверное, невозможно кататься.