«Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе

Вот и решили филармонисты за счет интереса народа к року решить свои собственные финансовые проблемы, пристегнув к молодежным кумиров такие вот «дрова».

Люди, конечно, там бывали разные, но, с учетом психологии невостребованного артиста, обычно завидовали «пузочесам» (так они называли гитаристов) страшно, и гнобили их по-черному.

Покойный Макс Капитановский рассказывал, что именно в эти годы «Машине Времени» разрешили ездить по стране, привесив такую вот толпу дармоедов из старой гвардии Росконцерта. Так вот, с этой самой «гвардией» отношения были достаточно сложные.

Например, одна певица, уже лет сорок, широко расставив ноги, исполнявшая в концертах алябьевского «Cоловья», умудрилась достать всех своим благородным шипением.

Ну и… в одном городе в ветеринарной аптеке была куплена литровая клизма, наполнена водой и перед «зеленым» концертом на пару часов положена в холодильник. Микрофонную стойку в это время огромными гвоздями прибивали к полу и, сделав соответствующие измерения, просверлили в сцене дыру.

А когда Мадам исполняла свой коронный номер, один из техников залез под сцену, вставил клизму в отверстие и, дождавшись той самой высокой ноты в конце, с удовольствием на нее нажал…

Говорят, что в этот день нота была намного выше обычного…

Первая гастрольная поездка «Группы Ованеса Мелик-Пашаева» состоялась в октябре, в направлении украинских городов Луцк и Ровно. Ваник тогда пробовал окучить Московскую областную филармонию, но разгромная статья в местной газете помешала далеко идущим планам.

В авторизованном переводе с украинского статья называлась: «Парад халтуры в Доме Культуры». Причем слово «халтура» относилось не к воскресникам, а ко всей бригаде, включающей в себя ансамбль цыган откровенно ближневосточного обличия и стаю дрессированных дворняг под художественным руководством семейной пары укротителей, уже освоивших основные симптомы старческой деменции.

Кстати, на афишах, выпущенных типографским способом, «Группа Ованеса Мелик-Пашаева» вдруг… обрела название «Воскресенье». Так, как-то сразу и без экивоков. И если в первом случае это название Маргулису оставил Ильченко, а во втором его торжественно презентовал друзьям Сережа Кавагое, то в третьем обретение старого имени стало сюрпризом даже для самого Романова.

Вот что такое настоящее художественное руководство!

А на ноябрь 82-года Мелик-Пашаев затеял грандиозную премьеру сольной программы, к которой все усиленно готовились. И должно это было произойти в Ленинграде, но надо же было такому случиться, что 10 ноября в СССР возьми да и помри Леонид Ильич Брежнев…

В общем, старт первого сезона Всесоюзного аттракциона «Гонки на лафетах» был ознаменован отменой долгожданной премьеры. Мечты о сольных концертах тоже угасли, и «Воскресенье» снова погрузилось в радость филармонического чеса…

Пришедший к власти Андропов начал мести все закутки заново, кагэбешный контроль за деятельностью всех и вся набирал обороты, название «Воскресенье» было из идеологических соображений полностью запрещено, но… Мелик-Пашаев с Зосимовым нашли-таки выход, и теперь действо называлось так: «Программа «Воскресенье» Группы Ованеса Мелик-Пашаева».

Изобретательно, правда? Жизнь продолжалась!

Ну, а как в это время жили остальные воскресники? Да по-разному.

Прижатый к ногтю сионист Маргулис нашел приют у Юрия Антонова, который, наплевав на все запреты, с удовольствием взял его в свою «Магистраль», но лишь с условием соблюдения анонимности.

Лёша Макаревич занимался дизайном, а гитару в руки брал только вечером, после работы и тихой рюмочки. Правда, в личной жизни наступили долгожданные позитивные перемены: он наконец-то смог жениться на своей еще школьной любви, Лерочке.

Алексей Макаревич в творческом порыве

Сергей Кавагое делал что-то совсем уже непотребное с каким-то цыганским ансамблем.

Андрей Сапунов ушел работать в коллектив под названием «Олимпия», принадлежавший заводу «Серп и Молот». А потом у него вдруг резко случились «Самоцветы», куда он подался вместе со старым другом Сашей Слизуновым. Остальным старым друзьям это свое ренегатство он объяснял тем, что очень нужно было как-то заработать на квартиру.

Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся в «Фестиваль», а позже, когда и тот закончил свое существование, он вместе с Михаилом Шевяковым, укрепившись солистом «Фестиваля» Павлом Богушем и басистом Виталием Зайковым, попытались сдать программу худсовету какой-то Мухосланской филармонии, но… не прокатило. Несмотря на то, что программа была усилена патриотическими стихами Расула Гамзатова и пафосным реквиемом Альбинони, общий приговор был суровым:

– Ансамбль к работе на эстраде не готов!