Воскрешенный любовник

В последовавшей тишине она, казалось, постарела на его глазах, ее лицо напряглось, помрачнело.

Балз молчал, надеясь, что она откроется ему и расскажет, что он и так уже знал, потому что был в ее разуме. Он хотел утешить ее, но не мог это сделать, пока она сама не решит поделиться с ним своей трагедией, страданиями и потерей.

Он должен уважать ее право на частную жизнь, даже если он ненамеренно уже его нарушил. Она ему обозначила только дату.

— Баш на баш, да? — напряженно выдохнула она.

— Ты не обязана делиться, если не хочешь.

Она медленно кивнула, но Балз не знал, как интерпретировать ее кивок.

— Так, что ты хочешь узнать?

Здесь нельзя говорить уклончиво… и при иных обстоятельствах он бы мягко подвел к этой теме. Например, расспросил бы про ее работу. Как долго она живет в этом таунхаусе.

Вместо этого он подвел их обоих к обрыву. И сам прыгнул первым.

— Я хочу знать, что произошло двадцать четвертого июня четырнадцать лет назад.

Глава 38

Казалось, в прошлом Эрики было всего одно событие. И это утверждение справедливо, с какой стороны ни посмотри, задавали ли вопросы посторонние люди с жалостью, сочувствием или из простого любопытства. Для нее самой тоже было только это.

Одна-единственная ночь двадцать четвертого июня, четырнадцать лет назад, стерла все ее дни рождения и все праздники. Летние каникулы. Хорошие оценки, плохие оценки. Лучших друзей и закадычных врагов.

В конечном итоге? Ничто иное не имело значение. И не будет иметь.

Ее убили вместе с ее родными.

— Ты не обязана рассказывать, — сказал Бальтазар.

— Все нормально. Я проживала эту ситуацию тысячу раз.

Но она не могла начать, что было в новинку… и тогда Эрика осознала, что у нее была заготовленная речь для других. Пересказ от А до Я, и она была готова к взлетам и падениям накала эмоций, которые неизбежно охватывали ее аудиторию. Она знала, в каких местах нужно было собираться с духом, готовясь принимать непрошеное сочувствие.

И она мысленно готовилась, но не потому, что подобные выражения общности между людьми вгоняли ее в слезы. А потому что на самом деле ей хотелось послать этих нытиков к черту. Если она смогла принять боль, пройдя через подобное, значит, и они могли оставить при себе свои сопли и просто дослушать историю.

— Я не должен был настаивать. Прости…

— Прошлой ночью меня вызвал диспетчер. — Бальтазар замолчал, когда она перебила его. — Диспетчер всегда сообщает детективам о произошедших преступлениях и назначает их вести дело. В убойном отделе у нас установлен график дежурства, и когда ты отвечаешь за свою ночь, ты принимаешь все поступившие дела. Слышал про шоу «Сорок восемь часов»? В самом начале каждая секунда важна, если ты хочешь найти убийцу, поэтому важно быстро прибыть на место преступления, найти свидетелей, собрать улики.

Она сделала глоток из кружки, не чувствуя вкуса кофе.

— Мой напарник, Трэй, начал названивать мне, он не хотел, чтобы я ехала на Примроуз. Сказал, что я должна оставаться в стороне, что он со всем разберется. Я отказалась послушать его, и это была моя первая ошибка. Понимаешь, когда звонит диспетчер, он сообщает исходные данные. Количество жертв, их состояние, место, возможных подозреваемых. В том доме было четыре трупа. Мужчина, женщина, и два подростка. Поэтому я знала…

Когда ее голос затих, она прокашлялась.

— Я знала, почему Трэй звонит мне и почему он, скорее всего, был прав. Что мне не стоит ехать туда. Что я ничем не помогу.

Перед мысленным взором промелькнул ряд образов, а с ними пришла беспомощность, накрывшая ее тело как скроенный по ее меркам костюм, словно вторая кожа.

— Меня вырвало в их уборной. После того, как я поднялась в спальню девочки. Комната была розовой. Девочке было шестнадцать. Ее парень изнасиловал ее перед тем, как она его застрелила. Он убил ее родителей прежде, чем нашел ее на втором этаже. Она застрелилась после того, как выстрелила ему в грудь, дважды, и вызвала 911. — Эрика удивленно вскинула брови. — Сейчас я осознала, что их уборная была отделана в синих цветах.

— Я соболезную…

— Если для тебя параллель не очевидна, то со мной произошло тоже самое. Только я выжила. — Когда сердце судорожно забилось в груди, она ощутила себя так, будто снова проживает произошедшее. И продолжила: — Я забыла, что это был день рождения моей матери, и я опоздала на ужин. Я заехала в супермаркет и купила первую попавшуюся открытку с надписью «маме». Я даже не прочитала пожелания внутри. — Эрика покачала головой. — Кстати, это тоже очень сильно ранит меня. Ее последняя открытка, которую она никогда не прочитает… а я так бездумно ее выбирала.

Ее преследовали страшные, очень четкие сцены.

— Я припарковалась возле гаража и подошла к парадной двери. Она была открыта, и это было странно. Войдя внутрь, я сразу ощутила запах крови. Я забежала в кухню… и поскользнулась на луже крови, вытекшей из моего отца. — Эрика нахмурилась. — Уверена, что тогда я закричала.

Она не сразу смогла продолжить.

— Когда я потянулась к телефону, он затащил мою маму в дом из гаража. Думаю… думаю, она пыталась убежать. Он приставил нож к ее горлу.