Воскресший гарнизон

При этих словах фон Риттер поднял голову и уставился на исполосованную шрамами щеку Скорцени. И, словно бы сам Господь, направляя его взор, прошептал: «Это он и есть – лик, достойный лика верховного жреца и храма и всего «Регенвурмлагеря»!

– Непременно, господин оберштурмбанфюрер.

– И «Распятие», барон фон Риттер, «Распятие»!

– Простите? – поморщился комендант, увлекшись осмотром прямо над фюрером нависавшей сталактитовой люстры.

– Здесь обязательно должно появиться огромное, потрясающее воображение «Распятие»!

– Христа? – непроизвольно вырвалось у фон Риттера.

– Я понимаю, что вам бы захотелось увидеть здесь «распятие Скорцени». Причем не в каком-то там каменном воплощении, а в живую. Но, дьявол меня расстреляй!.. Потерпите! – Фон Риттер удивленно взглянул на своего адъютанта, но тот лишь непонимающе пожал плечами.

– Странно, что вы заговорили об этом, господин Скорцени, – не стал объяснять своей оплошности фон Риттер. – И что заговорили именно вы.

– Поскольку мой лик в терновом венке вас вполне устраивает.

– У вас вполне достойный лик для того, чтобы воплощать в его чертах лик верховного жреца храма, – вспомнил фон Риттер, что он все же старше, значительно старше оберштурмбанфюрера Скорцени по чину. – И вряд ли найдется мастер резца или церковник, который бы со мной не согласился. Но все же странно было услышать это предложение именно сейчас.

– Что… в этом странного? – поиграл желваками обер-диверсант.

– Вот именно… – поддержал его лжефюрер.

– Дело в том, что совсем недавно нам доставили прекрасного украинского мастера, специализирующегося по «распятиям», – сипло пробасил фон Риттер, поражаясь той власти, которую Скорцени обретает теперь уже даже над фюрером. – Правда, он больше мастер по дереву, а не по камню. Тем не менее к работе он уже приступил.

– Мастера по «распятиям», говорите? – хищновато улыбнулся Скорцени.

– Великого, потомственного мастера, который уже оставил после себя «распятия» где-то над Днестром. Во всяком случае, именно так его мне представили.

Скорцени покачался на носках сапог, хищновато ухмыльнулся и, склонившись над приземистым фон Риттером, внушающе произнес:

– Можете в этом не сомневаться, бригаденфюрер, – великого. Мало того, я продам вам одну вещую тайну: из далекой украинской Подолии штурмбанфюрер фон Штубер доставил его в «СС-Франконию» по моему личному распоряжению. И фамилия этого мастера – Гордаш. Орест Гордаш. Он же – Отшельник.

– Верно, это мастер Гордаш, которого мы зовем «Отшельником». – Обескураженно признал комендант. – Значит, это вы позаботились, Скорцени? Об этом – тоже вы? Виноват. Я должен был бы догадаться об истоках этого «явления мастера народу», – слегка смутился комендант. – Просто обязан был догадаться.

– Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы мастера обеспечили всем необходимым?

– Он уже даже приступил к работе. Одним из созданных распятий мы с вами можем теперь полюбоваться.

– Вскоре сюда доставят еще одного такого же мастера. Их станут свозить сюда со всей Европы, – вошел в свой непостижимый раж «первый диверсант рейха». – Высокое собрание лучших мастеров «распятий» Европы – вот во что превратится «Регенвурмлагерь», который пока что многими воспринимается лишь как некая сеть бомбоубежищ.

«…И тогда «распятых Иисусов», – мысленно подхватил его мысль фон Риттер, – с исполосованными, терново «венчанными» ликами Скорцени в подземных залах и храмах «СС-Франконии» станет столько же, сколько идолов на острове Пасхи».

– Тем более что распинать нам есть кого, – мрачновато процедил лжефюрер Зомбарт уже тогда, когда казалось, что дождаться от него хоть какого-то завершения этого разговора не удастся. – За неимением великих праведников придется возводить на вашу подземную Голгофу великих грешников. Как и положено, делать это в настоящем, библейском аду.

9

Допрос русскому диверсанту Штубер и Зебольд устроили в одном из отсеков дота «Шарнхорст». Корнеев, как назвал себя этот лейтенант, уже знал, что десант и партизанский отряд погибли, а цель рейда его группы была очевидной. Несмотря на то, что рана оказалась нетяжелой, он успел потерять немало крови, к тому же в рану проникла болотная вода. Осмотрев ее, фельдшер лишь понимающе покачал головой, давая понять, что без операции шансов выжить у этого парня нет.

– Собственно, нам уже друг от друга скрывать нечего, поэтому хочу прямо спросить: кто вам подсунул этого поляка Кароля Чеславского в роли проводника? – по-русски спросил диверсанта Штубер. Лейтенанту было явно за тридцать и, судя по чину, он происходил не из кадровых военных, иначе был бы сейчас как минимум капитаном.

– Поляки, из отряда, – сохраняя полное безразличие, ответил Корнеев.

– Но вы хоть понимаете, что вашему рейду помешало только одно – предательство кого-то из польских партизан?

– Очевидный факт. Неужели он же и предал?

– Он не предавал. Предают свои, а он всегда был нашим агентом. К тому же является офицером Армии Крайовой, которой командуют из Лондона.

– Эти польские суки, – простонал диверсант. – С самого начала не доверял им. Хорошо хоть сдох вместе с теми, кого предал.