Ребёночек в своём развитии проходит этапы, причём здесь всё индивидуально, не строго. Некоторые люди так дубово смотрят: семь лет, надо ребёнка тащить на исповедь. Недавно ко мне привели мальчика – ему исполнилось семь лет. Он был исполнен ужаса. Ну что мне оставалось делать? Я прижал его к сердцу, немножко подержал, спросил, как он поживает, знает ли буквы. Оказалось, уже знает. Я его поцеловал, перекрестил – это исповедь. Но про родителей приходится сказать, что они с точки зрения педагогики больные люди. Потому что надо исходить из развития души ребёнка к данному моменту, а не из сакраментальной цифры «семь лет». А есть мальчики, которые и в пять лет очень толково исповедуются и с большой пользой для себя.
[В подготовке к детской исповеди бывает] много перегибов… Дети приходят на первую, вторую исповедь, пишут корявым почерком такие грехи, как, например, мшелоимство. Или ещё хуже, когда крепким хорошим почерком мамы или папы составлен полный перечень грехов за неделю, ребёнок его только приносит… Родители должны быть подсказчиками, задавать вопросы, как Господь Бог – Адаму: а не делал ли ты этого? а как ты считаешь – это грех или нет? а по совести ли ты поступил? Это приготовительные вопросы для того, чтобы ребёнок мог исповедоваться.
‹…› Конечно, общий принцип, чтобы свобода воли ребёнка всё-таки никак не нарушалась. Но хорошо бы родителям организовать покаянные беседы с детьми, ключевыми словами наметить будущую исповедь, чтобы потом они могли рассказать всё с обстоятельствами. Очень важно, чтобы ребёнок определил свою личную вину, если это возможно. Грубейшая ошибка, которая встречается и у взрослых тоже, – это простое называние, перечень «проделанных грехов». А в чём моя личная вина – не говорится.
Это такой особый совместный труд, и если мы приучим ребёночка исповедоваться, это будет великое дело, задел на всю его жизнь, он сможет каяться, очищаться.
Детей надо готовить к тому, что исповедь – это ответственность, это очередной шаг на пути взросления. Эту задачу родители и духовник должны решать вместе. Поэтому так важно, чтобы при храме, куда ходит семья, был активный приход, насыщенная приходская жизнь. Нельзя приводить ребёнка к незнакомому батюшке и ждать, что тут подготовят к исповеди. Это же не детская поликлиника! Это жизнь Церкви.
Маленькие дети не могут пережить исповедь как таинство. Детей, даже 7-летних, если они не очень ещё развиты, можно даже не перед каждым причащением исповедовать. Дети быстро приучаются играть в наши игры, принимают на себя момент заданности, внешний облик, который нравится родителям, но духовно они не растут, потому что мы им поставили такую высокую планку, которую сами часто перепрыгнуть не можем (потому что сами в детстве такими не были).
Я думаю, что ребёнок может начинать поститься в то же время, когда он начинает исповедоваться. Когда ребёнок может уже ответственно относиться к каким-то своим поступкам и делать какие-то небольшие первые шаги в своём духовном развитии. Не раньше. И для начала это должен быть только Великий пост. ‹…› Но и Великий пост может соблюдаться очень умеренно. Всё зависит от ребёнка. Важно, чтобы дети сами для себя в какой-то момент могли выбирать форму поста. Если им объяснить, зачем этот пост нужен, что он принесёт, почему мы постимся именно перед Пасхой, перед Страстной неделей, тогда дети могут выбрать, какой собственный маленький подвиг они совершат ради Христа, от чего они готовы отказаться: от конфет ли, от игр компьютерных ли, от мультиков ли. Еда тут вообще ни при чём. Еда – на последнем месте.
Родителям надо самим взрослеть и понимать жизнь детей. Понимать, например, на что ребёнок способен. Понимать, для чего существуют посты для взрослых и нужно ли в той же мере пост переносить на ребёнка, или лучше выбрать разумную меру поста, которая чему-то ребёнка учила бы, что-то ему объясняла. А не просто в пост формально не давать ему чего-то съесть. То же самое и молитва. ‹…› Молитва для ребёнка должна быть осознанной, а не просто весело спетой песенкой вместе с папой и мамой утром или вечером.