Воспоминания

Совершенно другого содержания был договор с Турцией. Перед ее правительством мы обязались только сохранить ее довоенную территорию. Но Турция в течение первых двух лет войны потеряла значительную часть своей азиатской пограничной области. Наши союзные обязательства тем самым были сильно отягощены. Эти неблагоприятные условия могли оказать серьезное влияние на ведение войны. Турецкое правительство могло бы предъявить нам в этом направлении требования, от исполнения которых мы не могли бы отказаться из политических соображений. В этом отношении особое значение для нас имело высокое мнение Энвер-паши об общих руководителях войны и их взглядах. Политические мнения и других турецких властителей были пока порукой, что турецкие потери не слишком обременят наш военный счет. Нам все-таки было обещано, что турецкое правительство в случае возникновения мирных переговоров не станет настаивать на букве нашего договора, если, конечно, будет найдена формула, которая охранит престиж теперешнего правительства. Для нашей политики и для нашего командования было, следовательно, существенной задачей поддержать тогдашнее турецкое правительство. Энверу и Талаат- паше не легко нашлись бы заместители, которые оказывали бы нам такое полное и такое верное содействие. Это, конечно, не могло нам мешать противодействовать тем политическим течениям в Турции, которые вредно влияли на военные задачи страны в рамках общей войны. Я могу сослаться при этом на мои замечания по поводу движения панисламизма. Оно грозило увлечь Турцию на ложный военный путь. После революции в России панисламизм стремился распространиться в направлении к Кавказу. Он стремился даже в Закавказье и наконец затерялся в больших пространствах центральной Азии, куда проник в фантастическом желании присоединить тамошних единоверцев к оттоманскому государству.

Ясно, что мы не могли оказать военную поддержку этой восточной политической фантазии; ясно также, что мы требовали поворота от этих широких планов к военной действительности. Наши старания, однако, не увенчались успехом. Гораздо труднее, конечно, было влиять на внутреннюю политику этого государства. И все-таки мы не могли не сделать этой попытки.

Изумительное возрождение турецкой военной силы и героизм, с каким велась борьба за существование, искупали самые темные стороны турецкого государства: я говорю о действиях против армянской части населения. Армянский вопрос заключал в себе одну из труднейших проблем для Турции. Он затрагивал как пантурецкие идеи, так и идеи панисламизма. Способ разрешения этих проблем турецкими фанатиками занимал весь мир во время войны. Нас, немцев, хотели связать с жестокостями, происходившими во всей Турции, а по окончании войны и в армянском Закавказье. Поэтому я считаю себя вынужденным затронуть этот вопрос здесь. У меня нет никаких оснований обходить молчанием наше влияние. Мы не медлили и, письменно и устно, оказывали сдерживающее влияние на дикий, неудержимый способ ведения войны, обычный на востоке, где царит расовая и религиозная ненависть. Мы, правда, получили от турецкого правительства согласие, но не имели возможности побороть пассивное сопротивление этому нашему вмешательству.

Армянский вопрос считался турками вопросом исключительно внутренней политики, и они очень обижались, когда мы его затрагивали. Наши офицеры на местах не всегда в состоянии были смягчать проявления ненависти и чувства мести. Проснувшийся в человеке в этой борьбе не на жизнь, а на смерть зверь в проявлениях политического и религиозного фанатизма дает самую мрачную главу истории всех времен и народов.

Совершенно нейтральные наблюдатели утверждают, что партии, возникшие на почве проявления внутренних страстей, поддерживали равновесие взаимным уничтожением. Это, конечно, соответствовало нравственным понятиям народов тех областей, где еще царит закон правоверной мести. Нельзя в полной мере учесть тот вред, который приносился этими разрушительными актами. Он обнаруживался во всех областях — в области политики, хозяйства, в военной и просто в области человеческих взаимоотношений. Одно из последствий разрушительной политики против Армении, во время войны — массовая гибель турецких войск от истощения в горах Кавказа. История смелого анатолийского солдата, этой основы турецкого государства, пополнилась лишней трагической главой. Но последняя ли она?

Вопрос о мире