Воспоминания

Роковым для нас было то, что во все время войны нашему командованию не удавалось вынудить даже мелких наших противников, исключая Монтенегро, выйти из рядов наших врагов. Так в 1914 г. бельгийская армия долго стояла против нашей, хотя и в бездействии, но все же поглощая значительные наши силы. По отношению к сербской армии в 1915 г. наше положение было только внешне лучше. Она ускользнула от нашего обходного движения, но была как будто в безнадежном состоянии. Однако летом 1916 года снова появилась как боеспособная сила на театре военных действий в Македонии. Ее части были восстановлены притоком сил из разных стран и пополнены даже австро-венгерскими перебежчиками славянских национальностей.

Во всех трех случаях, с Бельгией, Сербией и Румынией, судьба армии противников висела на волоске. Причины, по которым они избегли своей судьбы, были различны, но последствия всегда одни и те же. Такие факты заставляют во время войны придавать значение случаю. Этим, конечно, войну низводят с высоты и превращают ее в лотерею. Я никогда не смотрел так на войну. Я видел в ее ходе и ее событиях, даже если они были против нас, всюду и всегда строгую последовательность неумолимой логики. Тот, кто захватывает и может захватить, имеет успех; тот, кто упускает случай или вынужден упустить, — теряет. В походе 1917 года мы не могли знать, откуда нам угрожала опасность — с востока или с запада. В отношении численного превосходства, казалось, опасность была больше на восточном фронте. Мы предполагали, что русским зимою 1916–1917 гг., так же, как и в прошлые годы, удастся восстановить свои потери и сделать свою армию способной к наступлению. До нас не доходило известий об особом разложении русской армии. Вообще опыт мне показал, что к таким известиям, от кого бы они ни исходили, следует относиться с величайшею осторожностью.

Наряду с этим положение австро-венгерской армии было таково, что не могло не внушать нам опасений. Известия, которые шли оттуда, не давали оснований рассчитывать, что счастливый исход румынского похода и сравнительно благоприятное, хотя и напряженное положение на итальянском фронте поднимут и усилят моральную сторону королевских войск. Мы должны были также считаться с тем, что наступления русских могли снова нанести поражения австрийским линиям. Поэтому было решено не лишать австрийский фронт непосредственной поддержки — напротив, мы должны были быть наготове в случае нужды на фронтах союзников оказывать им помощь еще новыми силами. Как сложатся обстоятельства на македонском фронте, было также неизвестно. Во время последних боев руководство правой и центральной болгарской армией, т. е., в общем, фронтом от Охриды до озера Дуары, было передано немецкому командованию. На этом фронте еще с 1915–1916 гг. остались также некоторые высшие немецкие начальники. Другие из наших офицеров были заняты тем, что в болгарской армии применяли военный опыт, полученный на всех наших фронтах. Результат этой работы мог, однако, обнаружиться только в новых боях. Во всяком случае и для македонского фронта мы должны были готовить поддержку.

На нашем западном фронте также надо было ожидать, что противники, несмотря на тяжелые потери прошлого года, с весны снова появятся на поле битвы в полной силе. Конечно, я употребляю выражение «полная сила» условно.

Потерянная старая сила может быть только численно заменена в несколько месяцев, но по внутренней своей ценности новая сила не заменит старую вполне. Враг в этом случае подчиняется тем же суровым законам, как и мы. Тактическое положение на главнейших участках этого фронта было следующее: противник в жестокой пятимесячной борьбе на Сомме отбросил наши линии на 40 километров в ширину и около 10 километров в глубину. Вследствие этого мы решили, вместо наступления, отступить на западном фронте… Нелегкое решение. Тяжелое разочарование для западной армии и, пожалуй, еще большее для родины и союзников. И какое ликование для наших противников. Можно ли представить себе лучший материал для пропаганды? Блестящий результат кровавой битвы на Сомме, сломленное немецкое сопротивление, жестокое преследование с большим числом жертв, рассказы об ужасах нашего ведения войны. Об этом мы, правда, слышали и раньше. И какой град пропагандистской литературы посыплется на наши линии!

Подводная война