Воспоминания

«Надо избегать кризисов», — говорит профан. Солдат может ему только ответить: «Тогда лучше заранее отказаться от войны, потому что кризисы неизбежны. Они просто в природе войны. Не избегать кризисов, а превозмогать их — вот задача военного искусства. Кто отступает перед одной угрозой кризисов, тот связывает себя по рукам, становится игрушкой в руках более смелого противника и очень скоро погибает в одном из кризисов». Я этим вовсе не хочу сказать, что кризиса 9 апреля нельзя было избегнуть. Во всяком случае он не принял бы таких размеров, если бы вовремя подоспели резервы. Вечерний доклад 9 апреля рисует очень мрачную картину, здесь много тени, мало света. Но и в таких случаях нужно искать его. Один луч чуть брезжит в неопределенных еще контурах. Англичанин, казалось, не смог в полной мере использовать достигнутый успех. Это — счастье для нас, как бывало и раньше. После доклада я пожимаю руку моему главному генерал-квартирмейстеру, со словами: «Ничего, нам с вами приходилось переживать и более тяжелое. Моя вера непоколебима». Я знал, что новые войска идут на поле битвы, прибывают целые поезда. Кризис будет изжит. Во мне самом, по крайней мере, он уже был разрешен. Битва, однако, продолжалась.

В роковой день, 7 июня, поднимается минированная почва под линией обороны, и главная опора ее рушится под падающей массой земли, английская атака повергает последние остатки немецкой обороны. Судорожные попытки спасти наше положение контратакой разбиваются перед убийственным артиллерийским огнем неприятеля. Но все же удается остановить противника от окончательного прорыва наших линий. Наши потери людьми и орудиями очень тяжелы. Общий результат большого наступления неприятеля на западе был, по моему мнению, для нас удовлетворительным. Разбиты мы не были нигде. Мы даже отразили серьезную опасность. Нигде врагу не удалось достичь большего, чем завоевание небольших участков земли, не говоря уже о том, что он нигде не мог перейти к свободным операциям. Результаты этих наших достижений на западе и на этот раз должны были сказаться на других фронтах.

На восточном фронте

Раньше, чем французы и англичане начали общее наступление на западе, дрогнул русский фронт. Под влиянием тяжелых ударов, которые мы наносили ему, начал расшатываться весь строй русского государства. Как кошмар, давил тяжелый русский колосс весь европейский и азиатский мир.

Теперь последний стал расправлять и вытягивать свои члены. Сквозь образовавшиеся глубокие трещины пробился огонь политических страстей, пришли в движение дьявольские грубые силы. Царизм падает. Найдется ли такая власть, которая заставила бы политические страсти смолкнуть под ледяным дыханием сибирских тюрем? В России революция. Как часто нам предсказывали приближение этого события действительные или мнимые знатоки этой страны. Я уже потерял веру в нее. И когда она наступила, вовсе не почувствовал ни удовлетворения, ни облегчения.

Я спрашивал себя: было ли свержение царя победой мирных или воинственных стремлений? Действовали ли могильщики царизма только с тем расчетом, чтоб с падением последнего носителя короны осуществить известные нам стремления к миру высших русских кругов и широких масс? Пока поведение русского войска не давало ясного ответа на этот вопрос, наше положение по отношению к России оставалось неопределенным. Русское государство было, несомненно, охвачено процессом разложения. Если скоро не установится диктатура, равная по силе только что свергнутой власти, то разложение пойдет дальше, хотя, может быть, и медленнее, чем шло бы в другой стране. Наш план с самого начала состоял в том, чтобы не мешать событиям. Мы должны были быть только на чеку, чтобы они не нарушили и даже, пожалуй, не разрушили наших планов. В этом отношении очень поучителен урок канонады Вальми, которая более ста лет тому назад снова спаяла разрозненные французские народные силы. Правда, Россия 1917 года не располагала уже теми нетронутыми человеческими резервами, какие были в тогдашней Франции. Лучшие и наиболее пригодные силы самодержавного царства стояли на фронте или покоились в братских могилах вдоль наших линий.