Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

С того момента Иван стал моим другом. Он всегда был своенравным, но за этим скрывалось отчаянно преданное золотое сердце.

В Москве румынское начальство с недоверием отнеслось к распоряжению Диаманди передать нам румынские ценности и поэтому чинило разные препятствия.

– Где ценности? – спросили мы.

– Королевские регалии находятся в Кремлевском хранилище, а королевские драгоценности – в хранилище государственного банка, как и бумажная валюта.

– Какова стоимость бумажной валюты?

– Сто миллионов лей (четыре миллиона фунтов стерлингов по номиналу), – нервно сказал чиновник, – большевики-канальи ни за что не расстанутся и с частью этого.

– Это наше дело. Свяжитесь с господином Диаманди в Петрограде по телефону, или вы пожалеете.

И мы ушли, чтобы поговорить с комиссаром Московского военного округа Мураловым.

Муралов был искренне рад нас видеть и сердечно поздоровался с нами, ведь разве не мы одни без посторонней помощи предотвратили надвигающийся голод, разгрузив Московский железнодорожный узел, и разве не мы даже сейчас поддерживали работу транспортной системы России в рабочем состоянии? Он не только был благодарен, но и доверял нам.

– Мы вам помогли, – сказали мы, – а теперь, для разнообразия, с вашей помощью собираемся помочь Румынии.

Мы все правдиво рассказали ему, не желая ходить вокруг да около. Мы хотели перевезти румынские драгоценности, бумажные деньги, архивы Министерства иностранных дел и часть запасов Красного Креста из Москвы в Яссы. Ответ Муралова был русским эквивалентом «Будь я проклят!».

За этим последовала долгая дискуссия, и, в конце концов, Муралов сказал, что у него нет достаточных полномочий, и пообещал дать нам ответ завтра. Когда мы пришли на следующий день, он с огоньком в глазах дал нам письменное разрешение взять все, что мы попросим, за исключением определенных ценностей, находящихся в хранилище Кремля.

Не думаю, что Муралов действовал сам по себе. Полагаю, что он получил указания от народных комиссаров в Петрограде осчастливить нас с Бойлем этой уступкой. Они ни на минуту не предполагали, что будут причастны к какой-либо потере или что мы доберемся до границы, сохранив в целости и сохранности и ценности, и собственные шкуры. Но если парочка безумцев-англичан решилась на этот эксперимент, то это их личное дело.

Полбуханки хлеба лучше, чем ничего, и мы вернулись к румынским чиновникам в приподнятом настроении. Они просто не могли поверить своим глазам, когда читали разрешение, подписанное Мураловым.

Разумеется, было бы невозможно получить еще и конвой, достаточный для охраны таких огромных ценностей. Между Москвой и Яссами мы должны были проехать по территории, охваченной Гражданской войной, и пересечь, вероятно, пять или шесть воюющих фронтов. Один взгляд на карту покажет, что мы в реальности проехали по семи отдельным зонам боевых действий.

Через эти зоны боев продолжали ходить поезда, но абсолютно нерегулярно. Раз или два в неделю почтовый поезд, который останавливался на каждой станции и мог быть в пути до десяти дней, выезжал из Москвы в Одессу или Яссы. К одному из этих почтовых поездов мы решили прицепить наш салон-вагон и столько грузовых платформ, сколько потребуется. Нашей единственной надеждой на успех было доставить эти огромные ценности, не привлекая внимания и максимально неофициально.

Мы объяснили румынским официальным лицам, что архивы будут немедленно упакованы и помещены в два открытых грузовых вагона, имущество Красного Креста – в два других, и эти четыре вагона будут прицеплены к нашему спецвагону, в котором мы повезем сто миллионов лей и драгоценности.

– Во что упакованы драгоценности? – спросили мы.

– В стальные контейнеры.

– Очень хорошо. Стальные контейнеры будут доставлены на склад румынского Красного Креста, который находится в вашем ведении, и там их содержимое будет переложено в обычные корзины из ивовых прутьев.

– Разве несметные богатства перевозят в плетеных корзинах? – пискнул румын.

– Вот именно, что нет!

– Ну, и как же?

– Так поэтому мы и собираемся перевозить их таким образом.

Румын потерял самообладание.

– Я должен получить указания от правительства в Яссах.

– Получайте, – сказал я (я не говорил по-румынски, и поэтому наша беседа велась на немецком языке). – Но помните, что эти ценности были переданы нам большевиками, и мы сделаем так, как сочтем нужным.

Через несколько часов он сообщил нам, что члены правительства Румынии дали ему указания все предоставить нам, но предложили взять с собой двух чиновников румынского казначейства, находившихся тогда в Москве.

– Прекрасно, – сказал я, – но передайте им, что они будут ехать без удобств.

Позднее этот робкий румын попросил нас взять с собой в Румынию восемнадцать румынских солдат, которые охраняли склад румынского Красного Креста. Так как в одном из вагонов с имуществом Красного Креста было достаточно места для них всех, если бы они сбились в кучу, мы, естественно, согласились.

Румыны неохотно переложили содержимое стальных контейнеров в обычные ивовые корзины.