Воспоминания баронессы Марии Федоровны Мейендорф. Странники поневоле

В Швейцарии обязательно семилетнее посещение школы. Наши деревенские дети, пробывшие какие-нибудь два года в школе, куда более расторопны в умении отдать отчет в деньгах. Другой раз, разговорившись во время прогулок с местной попутчицей, я сказала ей, что приехала из такой страны, где никаких гор нет, где вся земля плоская (новороссийские степи около Одессы). Она посмотрела на меня с таким удивлением и с таким видимым недоверием, что я опять вспомнила ее семилетнее сидение в школе. Еще раз я шла по городку (или селению) и спросила у идущего в том же направлении крестьянина, отчего у них днем горят электрические фонари. Он ничего не ответил. Я подумала, что он не понял меня или не расслышал. Но вот, пройдя шагов сто, он обернулся ко мне и сказал: «Это для того, чтобы не зажигать их». Время, протекшее между вопросом и ответом, показало мне, насколько швейцарец «тиходум». Не мудрено, что и с семилетним сидением в школе он не может угнаться за нашим деревенским двуклассником.

Мы пробыли в Швейцарии шесть недель. На обратном пути мы проехали по железной дороге по долине реки Инн. Трудно вообразить себе чтолибо красивее и грандиознее той панорамы, которая как бы проходила перед нашими взорами. Обращенная в эту сторону часть вагона состояла из коридора, стенка которого была сплошное стекло. Все пассажиры, выйдя из своих сидячих отделений, стояли и смотрели. Я думаю, что я простояла по крайней мере часа четыре не отрывая глаз от этих красот. На переднем плане величественный Инн, а за ним то свергающиеся с неимоверной высоты водопады, то нагроможденные друг на друга скалы, то темные леса, доходящие до нависших над ними туч, то светлые зеленые поляны с пасущимися стадами. Одним словом, ни в сказке сказать, ни пером описать! Слава Творцу, давшему нам глаза, способные любоваться этими дивными картинами, и сердце, умеющее чувствовать красоту и наполнять душу хвалой к Создателю мира! «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!»

Приехавши в Вену, мы провели там несколько дней. Я могла там многое повидать. Бегала по музеям, осматривала храмы, любовалась величественным собором Св. Стефана – образец старинной готической постройки; забралась и в усыпальницу с гробницами королей и королев, украшенными старинной скульптурой. Нас, туристов, водил туда по группам монах. Мне захотелось еще раз послушать его пояснения, еще раз рассмотреть виденное и, когда он выводил эту группу, чтобы привести новую, я незаметно стушевалась и осталась одна в этом подземелье. Я слышала, как захлопнулась выходная дверь. «А вдруг это последняя группа?» – подумала я с ужасом. Но нет: дверь снова открылась, и тот же монах повел следующий десяток людей. Монах, видимо, заметил меня: на следующий день я встретила его на улице, и он, улыбнувшись, поклонился мне.

Один из дней, проведенных нами в Вене, пал на воскресенье, и мы пошли с тетей к обедне в православный храм. Тут на меня нахлынуло чувство любви к родине, чувство, что я дома. Я совсем не ожидала силы этого чувства. Будучи в чужих местах и интересуясь всем тем новым, что меня окружало, я вовсе не скучала по России, я и не тянулась к ней и, быть может, и не вспомнила ее. А тут вдруг – знакомые молитвы, привычные возгласы, русское хоровое пение! Я насилу удержалась, чтобы не расплакаться. Я оглянулась на стоящую рядом со мной тетю: у нее тоже блестели слезы на глазах.

Второе ощущение родины я почувствовала в вагоне, когда мы переезжали границу и когда бригада немецких кондукторов сменилась бригадой русских, заговоривших с нами по-русски и потребовавших с нас наши русские проездные билеты. Все вдруг переменилось, как в театре при перемене декораций. И форма у кондукторов русская, и лица русские, и выражение лиц русское. Все свое, родное, привычное. Какое счастье? Какая радость? До этой радости я теперь уже не доживу. А если бы и дожила, она не была бы такой яркой, какой была тогда; на старости лет все наши переживания очень тусклы и бледны по сравнению с теми, которые мы испытывали в наши более молодые годы.

18. Свадьба сестры Алины

Фото 34. Алина (Александра Федоровна Мейендорф) невестой. Одесса, 1896

1896 год был для меня годом знаменательным: в начале его – знакомство с Толстым; летом – поездка за границу; и, наконец, осенью – свадьба моей старшей сестры Алины (Александры). Я была еще в Швейцарии, когда сестра моя, по народному выражению, заневестилась. Семья наша проводила это лето в Одессе, на даче. Я уже писала раньше, что мои родители не желали этой свадьбы из-за болезненности Коли Сомова и долгое время избегали Одессы. В этом году, однако, решили, что молодое увлечение уже прошло, и снова поехали к морю. Но оказалось не так – и Алина стала невестой. Ей было уже двадцать семь лет, и родители не могли уже протестовать против ее желания. Милый дядя Адам приехал к нам с Лизой из Москвы на эту свадьбу. Свадьба состоялась 27-го сентября. Погода была еще настолько теплая, что обед был накрыт в саду под открытым небом, с чудным видом на море.