Воспоминания Гарри. Год второй (СИ)

   Близилось время обеда. У меня весь день маковой росинки во рту не было (если, конечно, не считать ириски Хагрида), и мне хотелось скорей вернуться в школу. Друзья попрощались с Хагридом и пошли к замку. Рон изредка икал, но слизняки в нем, похоже, кончились -- за всю дорогу он отрыгнул всего пару, да и то крошечных.

   Едва переступив порог холла, мы услышали свои фамилии.

   -- Явились наконец-то, Поттер, Уизли. -- К нам приближалась профессор МакГонагалл. Вид у нее был весьма суровый. -- Вечером будете отрабатывать свои наказания.

   -- А что мы будем делать, профессор? -- спросил Рон, сдерживая отрыжку.

   -- Вы, Уизли, будете чистить серебро в Зале почета под присмотром мистера Филча, -- ответила профессор МакГонагалл. -- И никакого волшебства, Уизли: будете работать руками.

   Рон судорожно вздохнул. Завхоза Аргуса Филча ненавидели все до единого ученика Хогвартса.

   -- А вы, Поттер, будете помогать профессору Локхарту -- поклонники завалили его письмами.

   -- Только не это! Нельзя ли мне тоже чистить серебро в Зале почета? -- в отчаянии выкрикнул я.

   -- Конечно, нет. -- Профессор МакГонагалл удивленно взметнула брови. -- Профессор Локхарт попросил, чтобы ему помогали именно вы. Ровно в восемь, и не опаздывать!

   Настроение было испорчено. Я и Рон вошли в Большой зал понурившись, Гермиона следовала за нами, на ее лице ясно читалось: "Не надо было нарушать школьные правила!" Даже пирог с почками показался сегодня мне не таким вкусным. Я был уверен: мое наказание тяжелее. Рон с этим не соглашался.

   -- Филч продержит меня всю ночь, -- сокрушался он. -- И никакого волшебства! Да в этом зале сотни три кубков! А я совсем не умею работать руками, как маглы!

   -- Я бы с радостью поменялся с тобой, -- несчастным голосом произнес я. -- Я у Дурслей напрактиковался. Отвечать на письма поклонников Локхарта... Просто кошмар!

   Субботний день растаял быстро. Не успел я оглянуться, как часы уже показывали без пяти восемь. Едва переставляя ноги, я брел по коридору второго этажа к кабинету Локхарта. Перед дверью на мгновение замер, сжал зубы и решительно постучал.

   Дверь тут же распахнулась. Локхарт при виде своего помощника широко улыбнулся.

   -- А-а, вот и наш нарушитель! -- воскликнул он. -- Заходи, Гарри, заходи.

   Кабинет был освещен множеством свечей. Стены сплошь увешаны фотографиями Локхарта, так что самих стен за ними не видно. На столе высоченная стопка конвертов.

   -- Будешь писать адреса! -- торжественно произнес Локхарт, не сомневаясь, что это доставит мне огромное удовольствие. -- Та-ак, вот письмо Глэдис Гаджен, дай ей бог здоровья, одна из самых преданных моих поклонниц.

   Минуты ползли не быстрее улиток. Я не слушал Локхарта и только время от времени произносил: "м-м-м", "точно!" "да". Кое-что, однако, достигало моего сознания: избитые фразы, вроде "Слава -- неверная подруга, Гарри" или "Знаменитость складывается из поступков, которые эта знаменитость совершает".

   Свечи становились короче, мигали, отблески пламени плясали на бесчисленных изображениях Локхарта. Я перевернул уже, наверное, тысячный конверт, на тысяча первом принялся выводить адрес какой-то Вероники Сметли.

   "Конца-краю не видно! -- подумал я. -- Сил больше нет сидеть тут..."

   И в этот миг я вдруг что-то услыхал. Какой-то звук, непохожий на потрескивание догорающих свечей и разглагольствования Локхарта о поклонницах.

   Это был голос, от которого перехватило дыхание, кровь стыла в жилах, голос, который сочился ледяным ядом.

   -- Иди... иди ко мне... дай мне схватить тебя... разорвать... у бить...

   Я вскочил, и улица, на которой жила Вероника Сметли, скрылась под огромным фиолетовым пятном.

   -- Что-что? -- громко воскликнул я.

   -- То, что ты слышишь, мой мальчик, -- ответил Локхарт. -- Целых полгода без перерыва на первом месте в списке бестселлеров! Такого еще не бывало!

   -- Я не об этом, -- лихорадочно замотал головой я. -- Голос!

   -- Голос? -- озадаченно переспросил Локхарт. -- Какой голос?

   -- Голос, который сказал... вы ничего не слышали?

   Локхарт изумленно уставился на меня.

   -- О чем ты, Гарри? Может, ты задремал? Посмотрим, который час! Ого! Мы просидели здесь почти четыре часа! Кто бы мог подумать! Время пролетело как один миг!

   Я молчал. Я силился снова услышать голос, но слышал только слова Локхарта: вряд ли мне когда еще выпадет такое счастье -- вместо наказания провести четыре часа с самим Гилдероем Локхартом.

   Я ушел к себе потрясенный. В этот поздний час Общая гостиная Гриффиндора была почти пуста. Я поднялся прямо в спальню. Рон еще не вернулся. Я натянул пижаму, залез в постель и принялся терпеливо ждать. Прошло полчаса, и наконец Рон ввалился в комнату, поддерживая правую руку левой. В нос мне ударил сильный запах средства для чистки серебра.

   -- Руку свело, -- простонал он, падая на кровать. -- Он заставил меня четырнадцать раз натирать Кубок по квиддичу! А когда я чистил Кубок "За особые заслуги перед школой", из меня снова полезли слизняки, и я целую вечность оттирал потом с него слизь... А как у тебя с Локхартом?